41/171
42/171
ChoronomageВыпуск №42=152142225
Нажмите любую клавишу.
Пробел.
У тебя бывает много ярких снов. Ты преследуешь призрачных девушек, отвоевываешь рубежи у враждебных фракций, раздаешь приказания слугам, и иногда осознаешься. В целом, ты живешь насыщенной жизнью внутри своей головы. И как у каждого опытного сновидца, у тебя есть сны, которые ты бы выделил, как самые важные в своей жизни. У каждого есть такие сны. Верующим снится бог, неверующим - сложность и разнообразие Вселенной, что их окружает. Кто-то назовет это чувством сакрального, кто-то попыткой подсознания отобразить многомерность окружающей его реальности. Так или иначе, если тебя спросят, какой сон впечатлил тебя больше всего, ты вспомнишь именно эту запись из дневника снов:
"Сидим мы как-то за станком с мужиками, вытачиваем изделие №6 по ГОСТу 32125-2013 «восточный славянин начала XXI века, шестерня.png». Тут говорят из столицы диковину привезли, сегодня будут в доме культуры показывать. Грят, абсолютная истина. Из столицы, в масле, со знаком качества. Бабка моя говорила, что нехай смотреть, срамота одна, в столицах по подъездам философии сочиняют друг другу, но мне ж интересно, дай, думаю, загляну. Прихожу со смены, смотрю, действительно, стоит, как греческий бюст – на постаменте, с лавровым венком, с софитами. Пэр-фор-манс. О, думаю, интересно, присел, достал своего черного хлебу, жую. Стоит. Говорит, да, я абсолютная истина. И тишина. Пять минут, десять, народ возмущаться начинает, ну как так, коллектив же ждет, товарищи, непорядочно, где же пэр-фо-манс? А она говорит «а вы ждите». Народ бушует, мне к пяти утра к станку вставать, а мне деток кормить, начинают расходиться. Мне тоже завтра на завод, но мне интересно, что же это за срамота такая, истина, абсолютная, в нашу дыру привезли, да чтобы еще и пролетарию вроде меня дали посмотреть задарма. Сидим. Смеркается. Остаемся вдвоем. Ну говорю, если ты истина, то хуле тут сидишь, сброд вроде меня развлекаешь? Чего же ты себе особняк не отгрохаешь, если у тебя абсолютное знание о реальности? А она мне говорит – а нахуя? Это не цель. Как же не цель, говорю я, мне же кушац нечего. Дурите вы голову простым рабочим вроде меня своими столичными философиями, а самим предложить нечего. Я бы за это время себе на брусок масла заработал. Ну иди, говорит, зарабатывай. А у меня абсолютная истина. - А что же, после того как помру, что-то еще будет? – Будет, говорит. – А меня с детства, с молоком матери воспитывали, что после смерти – гроб, кладбище, пидр, а разговоры о загробном мире – это опиум для народа, товарищ Маркс-Докинз сказал. Какие ваши доказательства? – а она мне, я истина, я знаю, надо только верить. – Тьфу говорю, чем же ты лучше тех, других истин, которые критиковать запретили? – Тем, что я истинная.
Шел я домой, дожевывая свой черный хлеб и думал – ну вот если может человек вот так сесть перед честным народом, и заявить, что у него – абсолютная истина, может в этом что-то есть? Может быть и у меня найдется, за дедовским шифонером, за сломанной раскладушкой, своя, в масле, абсолютная истина? Да неее, куда мне, пролетарию, до их столичных истин. Права была моя бабка, срамота все эти столичные перфомансы, яйца выеденного не стоят, пока дома кушац нечего. Дожевал корку и пошел. А завтра планы перевыполнять по вытачиванию человекошестерней. "
Шел я домой, дожевывая свой черный хлеб и думал – ну вот если может человек вот так сесть перед честным народом, и заявить, что у него – абсолютная истина, может в этом что-то есть? Может быть и у меня найдется, за дедовским шифонером, за сломанной раскладушкой, своя, в масле, абсолютная истина? Да неее, куда мне, пролетарию, до их столичных истин. Права была моя бабка, срамота все эти столичные перфомансы, яйца выеденного не стоят, пока дома кушац нечего. Дожевал корку и пошел. А завтра планы перевыполнять по вытачиванию человекошестерней. "
43/171
ChoronomageВыпуск №43=151737094
На улице холодно, светло и мразно. Переступая через снежное месиво,ты видишь отъезжающий автобус. Ты не успеваешь добежать до него, оставаясь бессильно стоять перед закрывающимися дверьми. Унизительно. Ты вынужден наворачивать круги по остановке, избегая ожидающих автобуса граждан. Ты стараешься держать дистанцию с другими людьми не менее трех метров, иначе чувствуешь дискомфорт. Около остановки уютно расположился китаец-сапожник. Ты отдаешь дань его трудолюбию – в такой мороз он, как и десятки его товарищей по всему городу, деловито стучит молоточком. За его спиной остановка обклеена объявлениями «сдам квартиру только для славян». Вы, евразийцы, относитесь к желтым братьям с брезгливостью и презрением – даже по телевизору можно услышать обзывательство «манза» в отношении приезжих из Поднебесной рабочих. Ты никогда этого не понимал и претензий к ним не имеешь – из-за чего периодически сталкиваешься с Семёнычем, который их люто ненавидит. Впрочем, его тоже можно понять – трудно любить того, с кем воевал. Ты замечаешь, что проходящая мимо девушка тебе улыбается – ты чувствуешь страх и желание убежать. Да что же с тобой опять не так-то, Господи? Что б тебя, пожалела бы дурака, зачем так сразу смеяться. Ты проверяешь ботинки, оттряхиваешь джинсы, поправляешь ремень, разглаживаешь куртку… Вроде все в порядке? Значит, у тебя что-то на лице. Отвернувшись, ты начинаешь грязными руками тереть свою физиономию, надеясь стереть какую-то неведомую соринку. Где мой мешок на голову, когда он так нужен, общество, неужели я прошу так много? Пока ты занят саморастиранием, подъезжает твой автобус – ведет его, разумеется, не славянин. Сиганув внутрь, осматриваешься – конечно, все одиночные места располагаются у входа. Тебе не жаль уступить место пожилому беременному инвалиду – тебя тяготит необходимость визуального контакта, расчета дистанции, чтобы не влезть в чужое личное пространство, взгляды пассажиров, привлеченные движением. Но садиться на двойное место сзади тоже не вариант. Ты удрученно вздыхаешь и садишься в середину салона. Сгруппировавшись и сунув руки в карманы, ты таращишься в окно, чтобы не встречаться взглядом с пассажирами.
К тебе подходит девушка (да чего они к тебе прицепились-то сегодня?) примерно твоего возраста и протягивает тебе флаер, после чего выдает заученную трель:
- Здравствуйте, я из компании «Игуана Боба», мы продаем мясо разных сортов из животных, выращенных в экологически чистых условиях…
Ты смотришь на нее ошарашено и делаешь проверку. Нет, ты неспишь. У тебя возникает мысль спросить у нее про флаеры, но говорить самому, еще и когда тебя не спрашивают, еще и прерывать – страшное табу. Поэтому минут десять ты, сжавшись, слушаешь про преимущества концерна «The Iguana Bob's company», пока, наконец, не получаешь на руки пачку флаеров. Неужели это закончилось. Ты приводишь в норму учащенное дыхание, воровато оглядываешься, ожидая, что пассажиры осудят тебя за неправильное поведение при социальном взаимодействии, и возвращаешься к созерцанию окна. Расслабиться не выходит – предоставленный сам себе ты спирально погружаешься в представления о жизни в дурке, насильных социальных контактах, необходимости вписываться в чужие социальные иерархии…
- Радиоточка «Звонок» - будь в курсе актуальных новостей, расценки акций! Закажи себе домой прямо сейчас по короткому номеру…
Ты отвлекаешься на рекламу и замечаешь бело-черную коробочку радиоточки. Эти радиодевайсы всюду, куда ни плюнь – даже у тебя дома одна есть, хотя ты точно помнишь, что ее не покупал. Пока радио рекламирует само себя, ты думаешь, с раздражением – зачем они все говорят «по короткому номеру», я что, идиот, и услышав номер, не пойму, что он короткий?..
- Двери закрываются. Следующая остановка: «Могила десяти тысяч сохранивших верность» – заявляет скрипучий голос электронной женщины. Кажется, тебе скоро выходить. Ладони начинают потеть, сердце - часто биться, ведь твое свидание с замкнутым мужским коллективом стремительно приближается. Твою оперативную память снова забивают ужасающие картины непрошеных социальных взаимодействий. Вздохнув и еще раз проверив руку, ты выходишь на остановке.44/171
ChoronomageВыпуск №44=151736875
45/171
ChoronomageВыпуск №45=151736824
Сперва ты оказываешься в приемном покое – несколько потертых стульев, сидящие на них заключенные беседуют с одетыми в уличную одежду людьми, надо думать, посетителями. Ты замечаешь, что некоторые из поехавших явно «не здесь» - таращатся в пространство пустыми глазами, с подбородков стекает слюна. Зрелище жуткое. Далее за еще одной зарешеченной дверью – длинный коридор, кажущийся бесконечным, хаотично заставленный кушетками и матрасами, постеленными на полу. По нему сомнабулически прогуливаются психи, некоторые, кучкой в пять человек сгрудились у телевизора, показывающего новости. Медсестра хватает тебя под руку – зачем же так, я и сам могу дойти – и, волоча за собой как мешок картошки, доводит до твоей палаты. В ней шестнадцать койко-мест, заняты примерно половина. Твои сокамерники в основном спят, двое заняты напряженными разговором о политике. Когда ты встаешь в проходе, держа в руках врученные полотенце, одеяло, зубную щетку и кружку, ты сглатываешь слюну и робко пищишь:
-Здрасти?..
На тебя не обращают внимания. Что ж, по крайней мере, тебя не отправляют к параше сразу. Впрочем, ее ты тоже не видишь. Комната, к твоему удивлению, выглядит сравнительно опрятно. Кроватей с ремнями и смирительных рубашек ты не находишь. Помявшись некоторое время, ты занимаешь койку у входа, ложишься, кидая вещи в ноги и закрываешь глаза. Теперь это твой дом. Жаль, что ты не верующий, иначе можно было бы хоть помолиться.