После 8 лет неравной борьбы с военкоматом этот день наконец настал. Аспирантура закончена, а значит – нет больше отсрочек. Какая-то неведомая сила (или повестка) сорвала тебя с утра с кровати и потащила на улицу. Ты выходишь сильно раньше, чтобы прийти примерно за полчаса – опоздание смерти подобно, что люди скажут? Будучи депрессивным картофелем, ты до сих пор ходишь в своем летне-осеннем обмундировании, отчего несешь урон на холодном ноябрьском ветру. Ты ходил в одних и тех же ботинках последние года три, так что вместо подошв у них фарш – остается надеяться, что застывающие в ботинках пальцы не придется ампутировать. Ты наворачиваешь круги вокруг входа в военкомат – еще 15 минут. Тебе 26 лет (остался всего месяц до 27, и ты был бы свободен от воинской обязанности – но увы) и ты выглядишь как куча мусора втиснутая в джинсовую ткань – не можешь вспомнить даже, когда мылся в последний раз. Впрочем, со своей точки зрения, ты выглядишь достаточно по-мужски, чтобы не вызывать подозрений – грязный, вонючий, в гендерно-нормативной синей одежде, с клочковатой бородой и синяками под глазами. Если кому-то взбредет в голову предъявить тебе, что ты «не пацан», то у тебя всегда наготове перцовый баллончик, который ты ласкаешь в кармане всю дорогу. Как только стрелка часов доходит до 9.00 тебя резко, силой, за шкирку тянет зайти в обшарпанную дверь – чтобы сражаться за свою свободу в ближайшие пару лет.

– Раш Би, сука… Подожди. Алло, Росс… Евразийский Союзслушает. Да, как там мой номер 120445801? Как расстройство? Бля, мне очень нужен был радист в Казахстане… Ладно, дайте ему месяц дурки и пусть пиздует.

Тебе сообщают новости – теперь ты не годен к срочной службе,а призываешься только в случае войны. Для подтверждения назначенного диагноза тебе предстоит месяц отлежать  в психиатрическом стационаре.