Смотреть комикс Шизоид лентой на сайте Авторский Комикс онлайн

40/171

ChoronomageВыпуск №40=139564282

Ты некоторое время ошарашено оглядываешься, пытаясь прийти в себя после кошмара. Что-то в твоей квартире изменилось. Стало чище? Чем больше ты вглядываешься, тем больше мелких отличий замечаешь. Как ты вообще оказался в квартире? Вернулся домой после старика и прибрался? Как-то уж слишком хорошо. Неужели кто-то вломился в твою квартиру? Организованная преступная группировка вламывается в засранные квартиры задротов и наводит там порядок. Нет, бред какой-то. Ты смиряешься – твоя память - натуральное решето, порой из нее выпадают целые месяцы жизни, так что то, что ты забыл, как убрался, тебя не удивляет. Однако… Куда делись тараканы? Неужели твои усатые друзья решили оставить тебя одного? Так чисто… А ты так старался, засирал эту квартиру годами. Так, стоп, неужели это те самые розовые тапочки? Ты бы поверил, что Винт сыграл с тобой злую шутку, но во первых, он бы физически не успел, во вторых колясочнику подняться на 7ой этаж без лифта, выдраить стены… Не может быть. Ты начинаешь испытывать страх. Проверяешь руку – но пальцев пять. Около получаса, обняв себя за колени, ты с тревогой оглядываешь свою квартиру, наконец, не вынеся сияющих белых стен, ты идешь в сортир – там у тебя запасено кое-что как раз на этот случай. У тебя есть привычка вырезать обложки любой макулатуры, которая тебе попадется – газет, журналов, некоторые ты когда-то покупал, некоторые давали друзья, некоторые находил на улице… Настал их час. Потратив энное количество времени, ты наконец заклеил все окна в квартире. Несмотря на 7ой этаж, ты постоянно оборачивался, боясь увидеть чье-то лицо в окне, следящее за тобой пустыми белесыми глазами. Теперь с этим покончено. В качестве первого вклада в загаживание квартиры, ты от души плюешь на пол. Теперь даже можно кого-то в гости пригласить. Ты разваливаешься на раскладушке и врубаешь телек. По 1му каналу идет «Грандиозная Сушка». «Сегодня в эфире – четырнадцатилетняя школьница забеременела от манзы и собирается оставить ребенка – команда экспертов из телезвезд, спортсменов и блогеров решит ее судьбу, не переключайтесь!»

Харизматичный ведущий периодически разнимает сцепившихся попов – православного и нео-православного, которые ожесточенно спорят о допустимости абортов. Шестидесятилетний глава комиссии по нежелательным подростковым беременностям заслуживает неодобрительный свист из зала, категорически заявляя, что здесь необходим аборт. Сидящая в конце зала батарея бабулек разворачивает тяжелую артиллерию присказок про лужайки. Глава комиссии по этике говорит, что всякая жизнь ценна, даже «если это желтый». Ты одобрительно качаешь головой. Вот, люди решают действительно важные вопросы, наше общество прогрессирует, а значит можно не зацикливаться на собственном мизерном положении – чувство сопричастности к решению моральных вопросов в масштабах страны делает твою жизнь более осмысленной.

После примерно трех часов этических дискуссий к тебе подлетает курсор и тыкает тебя в лоб, обводя зеленой рамкой. Ты вскакиваешь, отдаешь честь и включаешь анимацию почесывания головы:

- Da, comrade!

Курсор неумолимо подлетает к выходной двери. Кажется, Мать Евразия требует, чтобы ты отправлялся в дурку. Черт, ты совсем забыл об этом. Дай хоть вещи собрать, повелитель.

- Order received! – рапортуешь ты, скача в одной штанине по квартире и лихорадочно запихивая в рюкзак случайную одежду. Что там нужно в дурке? Штаны? Полотенце? Кружка? На всякий случай ты пихаешь всего по три штуки, несколько случайных книг, пачку Беломора… Внезапно тебя пробирает страх от перспективы принудительно заключения с группой малознакомых людей. Ты впадаешь в ступор, руки и колени пробивает крупная дрожь, кажется, ты сейчас упадешь… На колебания нет времени, поэтому, что бы справиться с эмоциями, ты берешь бритву и проводишь по предплечью, оставляя еще одну зарубку на коже, после чего накидываешь футболку. Под тканью растекается бурое кровавое пятно – зато острая боль приводит тебя в чувство и лупит адреналином в мозг. Так как тебе плевать на себя, рану ты не дезинфицируешь и даже не накладываешь бинт.

- Клац! – настойчивый третий клик по двери заставляет тебя схватить рюкзак и выбежать на лестничную клетку, забыв закрыть за собой дверь. Родина ждет.

41/171

ChoronomageВыпуск №41=139558806

Загрузка...

7 комментариев

42/171

ChoronomageВыпуск №42=139181844

Нажмите любую клавишу.

Пробел.

У тебя бывает много ярких снов. Ты преследуешь призрачных девушек, отвоевываешь рубежи у враждебных фракций, раздаешь приказания слугам, и иногда осознаешься. В целом, ты живешь насыщенной жизнью внутри своей головы. И как у каждого опытного сновидца, у тебя есть сны, которые ты бы выделил, как самые важные в своей жизни. У каждого есть такие сны. Верующим снится бог, неверующим - сложность и разнообразие Вселенной, что их окружает. Кто-то назовет это чувством сакрального, кто-то попыткой подсознания отобразить многомерность окружающей его реальности. Так или иначе, если тебя спросят, какой сон впечатлил тебя больше всего, ты вспомнишь именно эту запись из дневника снов:

"Сидим мы как-то за станком с мужиками, вытачиваем изделие №6 по ГОСТу 32125-2013 «восточный славянин начала XXI века, шестерня.png». Тут говорят из столицы диковину привезли, сегодня будут в доме культуры показывать. Грят, абсолютная истина. Из столицы, в масле, со знаком качества. Бабка моя говорила, что нехай смотреть, срамота одна, в столицах по подъездам философии сочиняют друг другу, но мне ж интересно, дай, думаю, загляну. Прихожу со смены, смотрю, действительно, стоит, как греческий бюст – на постаменте, с лавровым венком, с софитами. Пэр-фор-манс. О, думаю, интересно, присел, достал своего черного хлебу, жую. Стоит. Говорит, да, я абсолютная истина. И тишина. Пять минут, десять, народ возмущаться начинает, ну как так, коллектив же ждет, товарищи, непорядочно, где же пэр-фо-манс? А она говорит «а вы ждите». Народ бушует, мне к пяти утра к станку вставать, а мне деток кормить, начинают расходиться. Мне тоже завтра на завод, но мне интересно, что же это за срамота такая, истина, абсолютная, в нашу дыру привезли, да чтобы еще и пролетарию вроде меня дали посмотреть задарма. Сидим. Смеркается. Остаемся вдвоем. Ну говорю, если ты истина, то хуле тут сидишь, сброд вроде меня развлекаешь? Чего же ты себе особняк не отгрохаешь, если у тебя абсолютное знание о реальности? А она мне говорит – а нахуя? Это не цель. Как же не цель, говорю я, мне же кушац нечего. Дурите вы голову простым рабочим вроде меня своими столичными философиями, а самим предложить нечего. Я бы за это время себе на брусок масла заработал. Ну иди, говорит, зарабатывай. А у меня абсолютная истина. - А что же, после того как помру, что-то еще будет? – Будет, говорит. – А меня с детства, с молоком матери воспитывали, что после смерти – гроб, кладбище, пидр, а разговоры о загробном мире – это опиум для народа, товарищ Маркс-Докинз сказал. Какие ваши доказательства? – а она мне, я истина, я знаю, надо только верить. – Тьфу говорю, чем же ты лучше тех, других истин, которые критиковать запретили? – Тем, что я истинная.
Шел я домой, дожевывая свой черный хлеб и думал – ну вот если может человек вот так сесть перед честным народом, и заявить, что у него – абсолютная истина, может в этом что-то есть? Может быть и у меня найдется, за дедовским шифонером, за сломанной раскладушкой, своя, в масле, абсолютная истина? Да неее, куда мне, пролетарию, до их столичных истин. Права была моя бабка, срамота все эти столичные перфомансы, яйца выеденного не стоят, пока дома кушац нечего. Дожевал корку и пошел. А завтра планы перевыполнять по вытачиванию человекошестерней. "

5 комментариев

43/171

ChoronomageВыпуск №43=138776713

На улице холодно, светло и мразно. Переступая через снежное месиво,ты видишь отъезжающий автобус. Ты не успеваешь добежать до него, оставаясь бессильно стоять перед закрывающимися дверьми. Унизительно. Ты вынужден наворачивать круги по остановке, избегая ожидающих автобуса граждан. Ты стараешься держать дистанцию с другими людьми не менее трех метров, иначе чувствуешь дискомфорт. Около остановки уютно расположился китаец-сапожник. Ты отдаешь дань его трудолюбию – в такой мороз он, как и десятки его товарищей по всему городу, деловито стучит молоточком. За его спиной остановка обклеена объявлениями «сдам квартиру только для славян». Вы, евразийцы, относитесь к желтым братьям с брезгливостью и презрением – даже по телевизору можно услышать обзывательство «манза» в отношении приезжих из Поднебесной рабочих. Ты никогда этого не понимал и претензий к ним не имеешь – из-за чего периодически сталкиваешься с Семёнычем, который их люто ненавидит. Впрочем, его тоже можно понять – трудно любить того, с кем воевал. Ты замечаешь, что проходящая мимо девушка тебе улыбается – ты чувствуешь страх и желание убежать. Да что же с тобой опять не так-то, Господи? Что б тебя, пожалела бы дурака, зачем так сразу смеяться. Ты проверяешь ботинки, оттряхиваешь джинсы, поправляешь ремень, разглаживаешь куртку… Вроде все в порядке? Значит, у тебя что-то на лице. Отвернувшись, ты начинаешь грязными руками тереть свою физиономию, надеясь стереть какую-то неведомую соринку. Где мой мешок на голову, когда он так нужен, общество, неужели я прошу так много? Пока ты занят саморастиранием, подъезжает твой автобус – ведет его, разумеется, не славянин. Сиганув внутрь, осматриваешься – конечно, все одиночные места располагаются у входа. Тебе не жаль уступить место пожилому беременному инвалиду – тебя тяготит необходимость визуального контакта, расчета дистанции, чтобы не влезть в чужое личное пространство, взгляды пассажиров, привлеченные движением. Но садиться на двойное место сзади тоже не вариант. Ты удрученно вздыхаешь и садишься в середину салона. Сгруппировавшись и сунув руки в карманы, ты таращишься в окно, чтобы не встречаться взглядом с пассажирами.

К тебе подходит девушка (да чего они к тебе прицепились-то сегодня?) примерно твоего возраста и протягивает тебе флаер, после чего выдает заученную трель:

- Здравствуйте, я из компании «Игуана Боба», мы продаем мясо разных сортов из животных, выращенных в экологически чистых условиях…

Ты смотришь на нее ошарашено и делаешь проверку. Нет, ты неспишь. У тебя возникает мысль спросить у нее про флаеры, но говорить самому, еще и когда тебя не спрашивают, еще и прерывать – страшное табу. Поэтому минут десять ты, сжавшись, слушаешь про преимущества концерна «The Iguana Bob's company», пока, наконец, не получаешь на руки пачку флаеров. Неужели это закончилось. Ты приводишь в норму учащенное дыхание, воровато оглядываешься, ожидая, что пассажиры осудят тебя за неправильное поведение при социальном взаимодействии, и возвращаешься к созерцанию окна. Расслабиться не выходит – предоставленный сам себе ты спирально погружаешься в представления о жизни в дурке, насильных социальных контактах, необходимости вписываться в чужие социальные иерархии…

- Радиоточка «Звонок» - будь в курсе актуальных новостей, расценки акций! Закажи себе домой прямо сейчас по короткому номеру…

Ты отвлекаешься на рекламу и замечаешь бело-черную коробочку радиоточки. Эти радиодевайсы всюду, куда ни плюнь – даже у тебя дома одна есть, хотя ты точно помнишь, что ее не покупал. Пока радио рекламирует само себя, ты думаешь, с раздражением – зачем они все говорят «по короткому номеру», я что, идиот, и услышав номер, не пойму, что он короткий?..

- Двери закрываются. Следующая остановка: «Могила десяти тысяч сохранивших верность» – заявляет скрипучий голос электронной женщины. Кажется, тебе скоро выходить. Ладони начинают потеть, сердце - часто биться, ведь твое свидание с замкнутым мужским коллективом стремительно приближается. Твою оперативную память снова забивают ужасающие картины непрошеных социальных взаимодействий. Вздохнув и еще раз проверив руку, ты выходишь на остановке.

44/171

ChoronomageВыпуск №44=138776494

Ты подходишь к дурке. По крайней мере, так уверяет навигатор. Ты представлял ее по-другому – это здание выглядит скорее как школа, чем дурдом. Хотя твои представления о дурке почерпнуты в основном из романов XIX века – ты представлял готический особняк, ночь, грозу и промозглый ливень. Впрочем, решетки на окнах все-таки присутствуют. За решетками ты замечаешь – или тебе только кажется – горящие белые глаза, следящие за твоими передвижениями. Тебя пробирает мороз по коже, руки непроизвольно дергаются. Ты подходишь к двери и мнешься перед ней, не решаясь потянуть ручку на себя, в глазах темнеет, сердце панически бьется в груди, руки дрожат – кажется, ты вот-вот словишь паническую атаку. Ты еще раз проверяешь руку. Увы, это не сон. Поняв, что чем дольше ты стоишь, тем больше вероятность, что ты в панике убежишь, ты рывком дергаешь дверь на себя. Обратного пути нет. Дальше ты действуешь как во сне – ходишь по кабинетам, протягиваешь бумажки, которые выдали в военкомате, тебе говорят раздеваться и оставить вещи в контейнере. Телефон у тебя отбирают, а на вопрос, можно ли оставить, отвечают: «отдадим за хорошее поведение». Что ж, это что-то. Механически перебирая руками, ты достаешь свой поехавший сет одежды – треники и тельняшка. Ты не помнишь, как их брал. Тельняшка – одна из немногих вещей, которые остались тебе от отца – тебе велика и местами протерта, но ты в принципе не покупаешь себе новую одежду, так что это можно сказать о любой детали твоего гардероба. Ознакомившись с твоим «резюме», дородная медсестра провожает тебя за зарешеченную дверь отделения. Отныне ты пленник.