«Прежде всего, ты сожрешь все тела

И хоть просят свободы, они сгубят тебя

Вперед, раздави всех, кто пятится прочь

Волки теперь господа над тобой

Ненасытное пламя ползет по земле

И лишь шаг, чтоб съесть мир весь, остался тебе

Проглоти все деревья, озера, поля

Сокруши и луну, выпей реку до дна

Океана синее и глубже она

Поджигай, поджигай, пусть дотла все сгорит

Они учат победе, и править потом

Башен, что ты построил, не тронет никто

Они скажут, как страхи найти и взрастить

Пусть растут в твоем сердце, где стенам не быть»

 – Gojira, ‘Wolf Down the Earth’

Аэсма и Красноглазый король

Часть 1

Однажды и вечно была Аэсма Тэн Йондам, которая была очень могущественной богиней. Было у нее от двух до сорока пяти рук, она была исключительно сильна, и имела ненасытную красную жажду господства. Она умела улыбаться пятью способами, владела десятью из сорока пяти форм и знала все слоги Царственности, хотя и не понимала ни одного из них. В своем почерневшем сердце она взращивала множество злых замыслов и планов и разжигала неиссякаемую ярость против несовершенства Вселенной, что сделало ее одной из любимых спутниц ЙИСУНА. Она была слаба в Паткуне, терпеть не могла педантизм, а из-за своих непристойных шуток и грубых манер частенько оказывалась вышвырнута из дома речей ЙИСУНА.

В один из таких случаев Аэсму выбросили задолго до того, как она смогла добраться до вина. Ее вопль и звук удара о двери дома речей привлек почти два десятка святых паломников, которые проходили по Королевской дороге. Когда они подошли, и спросили, что с ней случилось, она напала на них и жестокая схватка продолжалась чуть менее пяти часов, и то было для нее в порядке вещей. Битва была настолько яростной, что расколола две блуждающих луны и уронила часть одной из них в изначальное море, которое тут же вскипело облаками пара.

«Другое дело», - выдохнула Аэсма, когда пыль осела, и море утихло. «Эй! - обратилась Аэсма к потрепанным и окровавленным паломникам, когда ее осенила мысль. - Где здесь можно найти вина?»

«Гнусная тварь! Если это то, что тебя насытит, отправляйся в великий и священный Храм Солнечного Диска, - прокашлял разгневанный паломник. - Испей там священного вина, а не привычного тебе молока разврата, и очисть свою зловонную душу!» Аэсма была признательна и, в знак благодарности, превратила человека в необычайно большую золотую рыбину, потому что ей нравилась красиво окрашенная рыба. Она схватила прядь застывшего света и изломала ее в форме двери. Это был старый, но популярный трюк, которому ее обучил бог Ун-Каон в обмен на краденные сладости, ибо Каон был ужаснейшим сладкоежкой. Звался этот трюк Разделением, ибо то было одно из искусств разрезания, которых есть тридцать и одно.

Аэсма выпрыгнула из кожи прямо сквозь дверь обратно в свою кожу, оказавшуюся с другой стороны через сплетение искривленных плоскостей пространства. Когда она явилась, храм, о котором говорил мужчина, лежал прямо перед ней. То было грандиозное, величественное здание с песочно-белыми колоннами, а Священный Солнечный Диск, закрепленный там, был виден на расстоянии пятидесяти, а то и шестидесяти лиг, так ярок он был.

Жрецы преподносили расположенному там большому алтарю Солнца возлияния и песнопения, воздавали дань уважения звездам, и в мельчайших деталях изучали природу человеческой души. Каждый из них был ученым и философом чистого и мужественного облика, и носил опрятно отглаженный передник. Он отвергал тщеславие и превозносил добродетели превыше всего. Члены храма проводили множество часов, размышляя о верных ролях женщины и мужчины, справедливых путях должного правления и способах, с помощью которых наилучшие качества человека могли бы быть укреплены в его теле, и его уме. И были у них огромные золотые весы, на которых верховный жрец измерял вес человеческих пороков против добродетелей. Это было место, влиявшее на мировоззрение просвещенных умов того времени, храм великой серьезности и моральных устоев.

И, конечно же, по этой причине Аэсма немедленно возненавидела его. На публичном богослужении она вытерпела минут тридцать.

«Это невозможно вынести! - взвыла Аэсма. - Ваши элегии тоскливы! Ваши святые - лжецы. Ваша молодежь бледна и слаба, а вино ваше на вкус как моча. А стоит здесь только перднуть, как тебе тут же начинают читать морали».

«Прочь, демон! - сказал Иерофанти и взмахнул своим посохом власти. Десятки жрецов стояли рядом с ним, облаченные в передники и обвешанные золотыми цепями. Свет добра и праведности обострил их благородные черты и суровые глаза.

«Если бы насилие не было запрещено в этом наисвятейшем храме, мы бы уже палками прогнали тебя прочь, - прогремел верховный жрец. - Мне жаль тебя, ползучая тварь, ибо твое черное сердце иссушено и истощено без руководства власти нравственности!»

«Зато мне хоть не приходится якшаться со старичьем!» - плюнула Аэсма в святую паству. Затем она спустила свою набедренную повязку и показала им задницу, к их великому ужасу. В конце концов, они достали палки, и ее вышвырнули из храма в мгновение ока.

«Найди себе мужа», - сказал раздраженный жрец и захлопнул дверь.

Аэсма подумала, что это совсем не плохая идея. Мужья, по слухам, были лучше собак. Она пустилась в путь, ее поиски вина оказались начисто забыты.

Аэсма крепко взялась за поиски мужа. Разделением она пятидесятикратно сломила солнечный луч и разделила свой разум на пятьдесят осколков, а осколки эти швырнула расплавленными каплями сквозь образовавшиеся бреши. Этот трюк она украла у Овис, подсматривая, как та купается. Каждый осколок обратился копией-обломком злобного тела Аэсмы и сеял неисчислимые беды, разоряя и опустошая земли, вселяя ужас в простой люд, просеивая народы вселенной в поисках мужей. Но по прошествии пяти часов разочарованная Аэсма уничтожила всех побочных себя в божественном огне. Это потребовало некоторых усилий, поскольку их свершения за столь краткое время оказались чрезвычайно высоки, а одна из копий даже возвела себя в королевы.

Раздосадованная, она решила спросить совета у Бога Ун-Огама, к которому частенько приходила со сложными вопросами. Огам как раз был в своем Белом Аспекте и, следовательно, чуть более расположен к размышлениям. Однако он был свирепым богом сражений, а не философом, и поэтому редко давал дельные советы. Но Аэсме все равно нравилось его посещать, так как он был старше ее и любил подраться. Итак, Аэсма направила свою колесницу в сторону пропитанного кровью поля битвы, где Огам сражался с дюжиной мелких богов справедливости, и приземлила ее прямо посреди схватки. «Огам! - крикнула Аэсма. - Найди мне мужа! Уж точно у тебя найдется раб, который подойдет!» Но тогда Огам не слышал Аэсму, ибо был в неистовой ярости и сгибал великий шест птицеголового бога Закона УН-Гума напополам. Закончив свое дело, Огам зашвырнул Гума на солнце и слегка успокоился. Они с Аэсмой были очень близкими друзьями.

«У меня-то множество рабов, - сказал Аэсме Огам. - Но никто из них не подойдет тебе, сестренка. Никто не ровня тебе. Возвращайся-ка ты попозже, и я найду тебе великого, громогласного бога в супруги, упрямого как бык и мощного как слон!»

Недовольная Аэсма ударила Огама прямо в лоб. Но Огам едва ли заметил, так как его череп был толще крепостной стены. И по мнению Аэсмы, это было одним из его лучших качеств. «Я ждала достаточно! - вскипела Аэсма. - А недавно вот меня отчитали лишь за то, что мне хотелось капельку вина! И если ты не можешь подобрать мне равного, скажи же, кто мне ровня?!»