Инквизиция

«Лишь глупец ошибочно считает принцессу слабовольной, ибо в сердце своем хранит она крепость, и на этом изначальном фундаменте могут взрасти темные и страшные строения».

– Ау Вем

«Бойтесь тех, на чьем челе ужасная звезда, ибо они подобны мне. Они торгуют плотью, дымом и звездным знанием. Поводья их могущества сделаны из текучего пламени, а колеса их колесниц попирают миры в любом направлении, которое они пожелают. Увидев их, вы узнаете, что есть множество способов наполнить человека смертью, и границы мира воистину истончатся для вас».

– Ау Вем, Панкратор Веша, правитель Желтого Города.

«Подлейте мне ещё чуть-чуть, собирайтесь теснее, и я расскажу вам сказку о Коссе и Огнях.

Говорят, что раса человеков была создана из-за потянутой спины. Но ваша же не думает, что все было так просто! Нынче я быстренько вам поведаю, как все случилось.

Лорд Косс был стражем небес в те дни, когда ЙИС-Прави была разделена надвое ее любовниками, и в последовавшей за этим войне его душная и тесная мастерская была завалена до крающих краев сломанными колесами от повозок, перекрученными мечами, изогнутыми и избитыми нагрудниками. Старый-добрый лорд Косс работал без продыху, ибо кореша его не чувствовали к нему ничего, кроме презрения, вообще не уважали и не давали ему расслабиться. Так что не удивительно, что однажды после долгих часов работы произошла такая вот загогулина. Он наклонился, чтобы поднять свои клещи из очага и потянул спину.

Лорд Косс заорал от боли (от души так заорал, о да!). О, он плюнул, и топнул, и грязно выругался – и тогда же он решил что-нибудь сделать со своей чудовищной загрузкой. На своих двоих (ибо у него, естественно, не было повозки!) он поплелся к краю мира, где лежали тела отца УНА и матери ЙИС.

Там он рылся в их пепле со своими клещами, то тут, то там, пока не нашел то, что искал. Это было свирепое белое пламя, сверкающий осколок глаза могучего отца УНА. Однако, схватив его своими клещами, он нашел его слишком жестким, а к тому же оно горело лютым и жестоким холодом. Он зашвырнул пламя далеко в пустоту и продолжил рыться вокруг, пока не нашел другое.

То было горячее черное пламя, извивающееся, ужасное, голодное пламя из языка его старой мамаши ЙИС. Но, схватив его клещами, он увидел, что оно проедает ему запястья, таким голодным и хаотичным оно было. Так что он тоже вышвырнул его далеко в пустоту. И продолжил рыться вокруг, пока не нашел другое.

Это было теплое черное пламя, пытливое пламя (именно так!), сердца ЙИС. Косс заинтересовался и нашел его достаточно смирным, чтобы удержать. Но оно не собиралось оставаться в его хватке и шипело, извиваясь в ней. Довольный, но не удовлетворенный, он положил его в свой кожаный кошель, и продолжил рыться вокруг, пока не нашел еще одно.

Это было прохладное белое пламя ногтей его отца. И Косс был доволен (о, как же доволен он был!), ибо это было податливое пламя, устойчивое пламя – и достаточно холодное, чтобы его удержать.

Косс взял прохладное белое пламя и обрабатывал его год и один день. И когда он посчитал правильным, то взял свой бронзовый резец и расколол его могучим ударом, и вышла наружу, в едином порыве, первая когорта расы Прислужников, Поддержатели. Были прислужники для починки колес, и прислужники для заточки мечей, и для ухода за очагом Косса, и прислужники для подметания пола, и многие другие. И он ударил снова, и вышла вторая когорта прислужников. И когда отзвук от его резца угас, в красном городе уже суетились чистильщики каналов, стеклодувы, кирпичники и много кто еще.

Боги одновременно поразились и ужаснулись. Они преодолели пустоту до мастерской Косса и обратились к нему.

 – Что ты натворил,глупец! – закричали они, и Косс понял, что они имели в виду. Ибо сырьём для свежевыкованных новых творений было Бессмертное Пламя, сердце и душа великого ЙИСУН. И так как Прислужники не были машинами, а наполнялись чудовищным жаром Воли, то очень быстро они взбунтовались.

Косс было подумал о теплом черном пламени, что лежало в его кожаном кошеле, но понял, что оно не подойдет для его целей (ну что за умный мужик он был, а!). Так что он потянулся в пустоту за тем ужасающе холодным пламенем, что раскололось там на семьсот семьдесят семь курящихся осколков. Но даже по отдельности эти осколки были слишком холодны для возвращения в мир. Так что умница Косс вытаскивал их один за одним и гасил их в пепле своего очага. И из этого очага вышли Вечные, Защитники.

Боги были поражены еще больше, ибо ужасное пламя Воли горело еще сильнее в Вечных. Но Косс был исключительно умел и очень быстр. Прежде, чем Вечные смогли вырваться на свободу из его очага, заключенные в свои панцири из пепла, он схватил их своими клещами и вбил старый-добрый Закон в каждого из них своим серебряным резцом. Сцапав их, он швырнул их на улицы, где они быстро начали подавлять восставших Прислужников с ужасающей эффективностью.

Боги были в восторге и восхваляли Косса, и сердце его наполнилось гордостью, служба, сослуженная им, была велика. С прислужниками, занимающимися их повседневными делами, и Вечными, чтобы блюсти Закон, Боги были свободны от низменной работы и, наконец, готовы утолить свои потаенные желания (страшных же штук они желали, по правде говоря!). И действительно, оставались бы они в том городе, живя в роскоши, в цикличном и застывшем существовании до конца времен, если бы не кое-кто из их числа.

Когда Боги уходили, При Ашма спрятала свое горячее и злобное тело под пеплом в Коссовом очаге. Ревность пылала в ее низменной груди из-за всей той хвалы, которой осыпали Косса. Она дождалась, пока Косс крепко заснет, и жадными пальцами сдернула его резец с пояса.

Из кожаного кошеля Косса она выудила теплое черное пламя, и, крепко схватив его и дико загоготав, изо всех сил ударила его резцом. Но обрабатывать его было не легко, а Аесма была ужасно нетерпелива. И пока она бешено колотила зубилом, звон от него стал таким громким, что разбудил Косса, и весь спящий город, и даже достиг девы Прим, сражавшейся с Архонтами, привязанными к их свежевальному дереву.

Бросившись в мастерскую, теперь наполненную гудящими искрами, Боги закричали, чтоб Аесма остановилась. Но, охваченная мятежным настроением, она схватила резец двумя руками и опустила его в одном злобном ударе. И пламя раскололось на крошечные горящие угольки. И там, где эти угольки коснулись грязи, поднялась раса Людей, Осознающих. И поначалу Боги хотели затоптать их, но, остановившись, они оторопели.

Аесма, в своей ярости нетерпении, слишком слабо обработала теплое черное пламя ЙИС (о, слабее не придумаешь!). В своей глупости, она выковала непостоянных существ – первых смертных, и, сделав это, непреднамеренно создала Дар Смерти. Боги склонились в благоговении, ибо крошечные жизни Людей горели во много раз более значимо в своей важности, чем сами создатели Красного Города. И ужасное пламя Воли горело так ярко на их челе, что каждый из них был Вселенной сам по себе, и нечего было больше сказать Богам.

Поговаривали даже, что это сподвигло их на самоуничтожение Разделением некоторое время спустя, и формирование Колеса, и нисхождение с небес. Но доподлинно известно, что дети Ошибки Аесмы станут по-настоящему могущественными и исключительно глупыми. В конце концов, это их раса укротила то Горячее Черное Пламя и, поступив так, привела в мир первых из нашего рода.

Ох, милая, низменная Аесма! И все это из-за растянутой спины, друзья мои!

А теперь не принесете ли мне ещё чего-нибудь промочить глотку? Ночь в самом разгаре, и я ужасно хочу пить…»

 – История, рассказанная старым бесом