←Властитель Имен - 5-91183/424→

Аесма и Красноглазый Король

Часть 3

         Это стало серьезной проблемой для Аесмы, ибо прежде она не испытывала любви ни в каком ее проявлении, поэтому сначала ей показалось, что она сильно заболела.

– Прекрати немедленно! – задохнулась она, схватившись за грудь. – Ты используешь какое-то грязное искусство, чтобы взорвать мое сердце!

– Ты что еще за негодное недоразумение? – скривился Красноглазый Король. Голос его был похож на пересыпающийся прах, и поговаривали, что единожды услышав, его уже нельзя было забыть до конца своей жизни. Он мог превратить нормального человека в лепечущее, разбитое ужасом нечто. Аесма же просто влюбилась еще немного.

– Ты! – закричала она, тяжело дыша и покрываясь потом. – Я требую, чтобы ты стал моим мужем!

Красноглазый Король не ответил, и Аесма была ошеломлена. Большинство своих проблем она решала довольно просто – избивая их в кашицу, но ее обычный подход, похоже, был неприменим в данном случае. Она основательно застопорилась.

– Я изобью тебя в кашу! – проговорила она нерешительно.

– Странно угрожать таким человеку в клетке, – хмыкнул на это Красноглазый Король. – Я отказываюсь.

Сердце Аесмы снова подскочило, и, к ее огромному удивлению, ее лицо исказилось в страдальческой гримасе горя, и раскаленные слезы пролились из ее глаз бурными ручьями, прожигая железный пол.

– Да что же ты творишь со мной! – взвыла она в замешательстве.

– Ничего, – недоуменно ответил Красноглазый Король.

Но Аесма его уже не слышала, потому что она бежала, плача и рыдая, из самой глубокой ямы Горнила к его выходу, и слезы ее прожигали дыры в полу на всем ее пути. И как только она выскочила наружу с невидящими дымящимися глазами, она нашарила мельчайшую частичку вещества, которую только могла, и аннигилировала эту частицу во взрыв столь мощный, что языки белого пламени рванули вверх и вниз по штольне и вышвырнули ее прочь из ямы на поверхность, где она схватила луч света и сломила из него дверь, сквозь которую могла бы путешествовать. Когда она проскочила сквозь эту дверь, ее встретил ясный и непоколебимый свет, ведь она вернулась в единственное место, где, по ее мнению, должны были хоть что-нибудь знать о мужьях – Храм Солнечного Диска.

Приземлившись, Аесма взбежала по ступеням храма, истекая раскаленными слезами, и так исступленно забарабанила в двери великого храма, что те слетели с петель. Они пролетели сквозь полуденное собрание, отправив прихожан в полет и полностью уничтожив большой и величественный Алтарь Философии. В любое другое время Аесма нашла бы это забавным, да только слезящиеся глаза и прыгающее сердце до ужаса пугали ее, поэтому, когда сотни мужественных священников храма собрались, чтобы избить ее посохами, то обнаружили, что она сердечно извиняется, чем были невероятно потрясены.

– Что со мной не так? – воскликнула Аесма.

Священники начали торопливое и бурное обсуждение, после которого Иерофант сказал:

– Похоже, тебя мучает разбитое сердце.

– Я думаю, что умру! – пожаловалась Аесма.

– Уверяю тебя – этого не случится, – успокоил ее Иерофант без особого сочувствия в голосе. – Но как ты оказалась в таком положении?

– Я нашла себе мужа, как вы и предлагали, – рассказала Аесма. – Но он не женится на мне!

Громкий многоголосый ропот вознесся над жрецами, и они вступили в жаркие споры. Некоторым из них сразу же захотелось палками выдворить Аесму прочь, независимо от правдивости ее слов. Другие не могли поверить, что столь злобное существо смогло полюбить. Но мнение, которое в конце концов взяло верх, было скорее самообманом и навеяно совершенно ошибочным пониманием ситуации: если Аесма действительно нашла мужа, то станет намного более полезной, имея человека, который бы смирял ее чудовищные и мерзкие привычки. Священники были твердо уверенны в том, что нравственный авторитет хорошего мужа может извлечь светлые женские добродетели даже из самых ничтожных существ, и потому они перестали видеть в Аесме примитивную и гнусную тварь, не заслуживающую искупления, и стали считать ее своим великим достижением и подтверждением собственной праведности. В своих просвещенных умах они принялись воображать влияние и репутацию, что дало бы обуздание и укрощение Аесмы, самой скверной и презираемой из богинь. То была невероятная ошибка.

– Аесма Тен Йондам, – подбоченился Иерофант, – ты действительно хочешь мужа? Ты нашла мужчину, способного противостоять твоим женским чарам? Жрецы этого доброго и святого храма вряд ли могут поверить, что ты и вправду смогла.

– Но я смогла! – возразила Аесма и вытерла глаза от огня. – Что же мне делать?

– Ты должна пообещать подчиниться его высшей воле, – строго начал Иерофант. – Общепринято, что женщина должна делать для своего мужа три вещи: готовить ему пищу, латать его одежду и повиноваться каждому его приказу без вопросов. Взамен он будет тебе защитником, проводником и советчиком и не поднимет на тебя руки в гневе. Иди к своему избраннику и пообещай ему это, и он обязательно возьмет тебя в жены.

Аесма едва сдерживалась, чтобы не избить Иерофанта, потому что она ненавидела заповеди, а еще ненавидела, когда перечисляют по три вещи. Но единственный раз в своей жизни ее отчаянное желание заполучить мужа пересилило ее природный инстинкт – применить насилие непосредственно к своим проблемам. Это было для нее крайне обременительно, но не было равных Аесме среди богов в силе стремления, ибо она была Мастером Желания. Поэтому, когда жрецы увидели, как ее корежит от их заповедей и в страхе вскинули свои шесты, Аесма просто опустилась на колени и довольно неловко склонила голову, потому что была непривычна к подобным вещам.

– Я сделаю, как вы говорите, – сказала она, и дрожащим голосом повторила все, что сказал ей Иерофант.

Жрецы были в восторге.

– Иди же, и приведи сюда своего мужа, – напутствовали они ее. – И мы соединим вас узами священного брака, под сенью великого Солнечного Диска.

Они были крепко убеждены, что была одержана великая победа нравственности, и с огромной гордостью и воодушевлением глядели на Аесму, когда та схватила солнечный луч и отправилась на нем обратно в Горнило Наказаний.