Меч. Руководство Мети

Соображения

1. Слава Божественным Останкам, о сокрушители бесконечности.

2. Я Мети, без роду и племени. В свои 108 лет меня окружают одни дураки. Мои соотечественники одержимо цепляются за свою судьбу, а моя единственная ученица - идиотка, которая ест лучше, чем владеет мечом. Поэтому я решила умереть, утонув в кипящей крови моих врагов, коих много.

3. Моим учителем был величайший лорд-генерал короля Ау Вама, Рио-тен-Риам, который первым уговорил меня изучить то, как превращать людей в призраков. Но как только его интерес привлекли совершенно неинтересные и бесполезные части моего тела, я отплатила ему тем же и избавила его от своего.

4. По моему мнению, прямой меч лучше всего, если такой попадется вам в руки, но я также одобряю саблю. Копье, шест и дубина – плебейское оружие, с которыми я совершенно не знакома и поэтом говорить о них не буду.

5. Встретив меня, вы найдете мою внешность страшной и неопрятной. В меня плевали жрецы, короли, купцы и многие другие. У меня нет слуг и никаких вещей кроме прямого меча в шесть пядей (5 с половиной крэт) длиной (и это правильная длина). Потому что я достигла Царственности и являюсь неоспоримым мастером искусства Разрезания. Я могу драться голышом с десятью тысячами человек.

6. С тринадцати лет я тренировалась с прямым мечом каждый день. Я держалась строгой вегетарианской диеты и тяжелых тренировок: забеги (пять) босиком между городами, приседания и дыхательные упражнения (два звона), а также упражнения с мечом и тренировка стойкости (три звона).

7. К шестнадцати годам мое тело было словно сделано из стали. Меня так часто принимали за мужчину, что я стала носить длинные волосы без заколок и перестала перевязывать грудь. Я могла расколоть камень голыми руками без усилий, я могла добежать от Желтого Города до Лунных владений за день или даже меньше, едва сбив дыхание. Мое мастерство владения мечом было доведено до совершенства, меня зачислили в третий легион Средней Армии, где меня уважали как мечника с невероятной силой.

8. Когда пришло время встретиться с моим первым настоящим противником, Колоссом Пардоса, с моей юношеской гордостью и невероятными навыками, я применила все свои тренировки и мастерство. Едва прошло полдня, как мой меч разлетелся на тридцать осколков, моя правая нога была почти оторвана, а мое закаленное тело было сломано в ста сорока местах. Я победила, выдавив ему мозги через дыхательные отверстия. В данном случае, мои пальцы оказались гораздо полезнее.

9. В тот момент, с моими пальцами в его мозгах, мне было откровение. Мои тренировки были слишком поверхностными. Существование и схватка абсолютно ничем не отличаются, и суть того и другого, основа обоих, заключается в едином действии – Разрезать Своего Противника. Вы должны сознательно тренировать это действие. Вы должны стать этим действием. Ведь мало что еще сможет так же хорошо послужить вам в этом проклятом мире.

10. Надеюсь, прочитав это руководство, вы очень захотите стать фермером.

Меч. Руководство Мети

Освоение меча

1. Слава ЙИСУНА велика, и это можно узнать двумя путями: утвержденными словам и утвержденным действием.

2. Утвержденные слова – ИС АТН ВАРАМА ПРЕШ. Значение этих слов ЙИСУН, а постигнувший их обретет Царственность. 

3. Утвержденное действие – Резать. 

4. Резать означает делить клинком Желания, тем подравнивателем потенциалов, что рассекает бесконечности.

5. Прежде чем начать тренироваться с мечом, сначала научитесь подметать. Когда научитесь подметать, учитесь рисовать воду. Когда научитесь рисовать воду, учитесь рубить деревья. Как только научитесь рубить деревья, начинайте изучать мастерство собирать правильные травы в лесу, писать, делать бумагу и сочинять стихи. Вам в равной мере должны быть знакомы шило и ручка. Освоив все эти вещи, учитесь строить дом. После того как вы построите дом, меч вам больше не нужен, потому что это уродливый кусок метала и его приверженцы идиоты.

18 Наставлений

1. Считайте: нет никакого меча.

2. Стойте свободно. Не сковывайте подвижность запястий и плеч. Держите рукоять свободно и непринужденно. Я слышала, нужно быть нежным со своим мечом, как с любовником. Это явная ложь. Меч вам не любовник. Это отвратительный инструмент для отделения людей от их жизненных соков.

3. Наступая, расположите свои руки, как надо: не держите их близко к телу, дышите спокойно. Это разрез жизни. Следите за ногами. Вы должны контролировать ноги, где бы они не находились: в огне, в воздухе, в воде или на земле. 

4. Дыхание очень важно! Разве не чувствуете жар вашего свирепого дыхания? Выдыхайте! Ликуйте!

5. Разрезая, стремитесь к отрешенности. Ваш разрез должен быть настойчивым и решительным. Слабый, вялый разрез – жалкая вещь. Но вы также не должны цепляться за свое действие или его результат. Цепляться – огромнейшая ошибка, которую человек может совершить. Человек, который наносит удар, не задумываясь о своих действиях, может сразить Бога.

6. Когда вы наносите разрез, чтобы правильно это сделать, нужно постоянно самоуничтожаться. Ваша рука должна стать рукой, которая режет, ваше тело – телом, которое режет, ваш разум – разумом, который режет. Вы должны мгновенно уничтожить свое поддельное пред-настоящее я. Оно всего лишь бесполезный подхалим.

7. Мозг полезен ровно до того момента, пока вы не столкнетесь со своим врагом. После – от него нет пользы. Единственное, что действительно полезно в этом проклятом мире это воля. Вы должны наполнить свое бесполезное тело ее ужасным жаром. Вы должны гореть так, что даже если враг срубит вам голову, вы в ответ обезглавите еще десятерых. Ваша кипящая кровь должна брызгать из шеи и увечить уцелевших!

8. Никогда не делайте "дублирующих" разрезов. Каждый из них должен быть неповторим в своей красоте, независимо от того, сколько ему предшествует. Вы должны заставить ваших врагов плакать от восхищения, и точно так же, если ваша голова будет отрезана так прекрасно, вы должны сделать все возможное, чтобы пролить слезы уважения.

9. При обезглавливании противника крайне невежливо использовать более одного удара.

– Аэсма и Три Мастера –

(И уроки, которые она так и не усвоила)

Однажды ЙИСУН и его ученица Аэсма пришли в дом речей ЙИСУНА, где часто бывали пьяные драки многих богов, когда они занимались жаркими и нередко кровавыми спорами. Предыдущая ночь ничем не отличалась, и бронзовые стены все еще дымились и светились от ярости и жестокости слов. ЙИСУН, как хозяин дома, отдыхал, тогда как слуги устало принялись убирать следы ночного погрома с легкостью, порожденной большим опытом. Аэсма была маленького роста, с грубой черной кожей, множеством зубов, большим ртом и ярко-красным языком. Она питала злую и жгучую страсть к власти над всем сущим, и потому жажда постоянно оставляла свой уродливый след на ее красивом лице. ЙИСУН очень любил ее, как и всех уродливых детей.

«Мастер среди Мастеров, Король среди Королей, Императрица среди Императриц, - жадно сказала Аэсма, - кто самый сильный среди ваших слуг?»

Об этом шла речь накануне вечером, и никто из присутствующих не был в состоянии ответить на этот вопрос, ибо каждый из них громко провозгласил себя королем над другими. ЙИСУН отказался вынести решение, как было принято, поэтому Аэсма удивилась, когда ЙИСУН очнулся от задумчивости.

«Ясно, что это сложный вопрос, - задумчиво ответил ЙИСУН, - но я должен сказать, что это три моих Мастера: пространства-времени, эстетики и этики».

«Почему они!» - закипая сказала Аэсма.

«Они были моими учениками по меньшей мере 30 кальп, они прилежно учились, и каждый из них является обладателем абсолютной и неоспоримой истины, - серьезно сказал ЙИСУН, - если ты так недовольна, можешь найти и бросить им вызов, если тебе так хочется».

Без единого слова Аэсма грубо выхватила посох у Педама, с помощью которого можно за раз перепрыгнуть тридцать лиг, и плащ из перьев у Акарота, что мог ловить ветра как межзвездные, так и земные, и раскидывая слуг в истерике, она выскочила на порог дома и устремилась через бездну к Дороге Правящего Короля.

– Аэсма и Мастер пространства-времени –

Почти сразу Аэсма нашла имение Мастера пространства-времени, лунные владения необъятных размеров. Было невероятно трудно не заметить Мастера, это был человек тридцати этажей ростом, с кожей испещренной, словно ночное небо, и спутанными волосами, среди лохматых бровей, и в огромной всклокоченной бороде, было множество горящих звезд. Он служил главным архитектором богов в течение бесчисленных столетий после того как стал мастером, и даже сейчас строил величественную темную башню, большую, чем любая гора, и от звона его необъятного серебряного долота в костях приближавшейся Аэсмы поселилась дрожь. Но она не придавала большого значения его могучему виду, так как в ней билось неистовое озорство.

«Эгей! Божок! Юная Аэсма, да?» - прогремел мастер пространства-времени, и пока он поворачивался капли его пота падали на землю как огромные валуны.

«Я слышала ты сильнейший среди слуг ЙИСУНА, - злобно сказала Аэсма, - Разве это правда?»

«От кого?» - сказал Мастер, нахмурив брови.

«От ЙИСУНА!» - недовольно затанцевала Аэсма.

«Хо! - загрохотал мастер поглаживая свои усы, - Значит это правда, я долго изучал объем и протяженность работ ЙИСУНА, и благодаря огромным усилиям я достиг знания о форме всех вещей. В точности до нано-ангстрема!»

Аэсма не поверила, и тогда мастер измерил для нее Планковую длину каждой горы в своем имении. Но она все равно не верила, тогда он показал ей точное количество пылинок во Вселенной, и количество атомов углерода в ее теле, и возможную форму и тень каждого животного, которое дышало, плавало, летало или проблескивало через квантовые состояния.

Но все равно она была недовольна, Мастер отложил с треском свое могучее долото, обвел рукой широкую равнину и повелел Аэсме глядеть, объяснив, как именно нужно глядеть. Он велел ей высвободить свое просветленное сознание, что она и сделала, Мастер был забавно удивлен, потому как оно оказалась маленьким, злым, пакостным красным угольком, и он недоумевал, почему она была столь излюбленной ученицей ЙИСУНА. Но затем он высвободил свой собственный разум, и он был слово великое небесное сияние. И когда разум Мастера окутал пейзаж пред ним, Аэсма увидела, как тот искажается и сдвигается – холмы уподобились воде, что перетекает от одной формы к другой. Небо потрескалось, вспыхнуло и сменилось огнем и светом, а тьма поглотила и изрыгнула землю, словно огромный раздутый цветок. Аэсма поняла, что Мастер обладает совершенным знанием не одной лишь точной формы вещей, но и всех форм, что они когда-либо могут принять.

«Я достиг мастерства в абсолютной и неоспоримой истине Формы. Благодаря моим грандиозным изысканиям, мне в точности известна мера любой работы ЙИСУНА, какая она есть сейчас, и какой она всегда будет. Так что мои знания охватывают все, и мое дыхание само совершенство, - сказал Мастер. «Это касается даже таких небольших вещей, как ты, юная Аэсма», - весело подмигнул он.

«А что ты строишь?» - спросила Аэсма с недобрыми намерениями, в то время как зловещий план зрел в недрах ее злобного разума. 

«Мой Паноптикум, - с гордостью сказал Мастер пространства-времени и хлопнул по кладке своего сооружения со звуком, который поднял пыль в семи уголках мультивселенной, - совершенная обсерватория. Хотя мои знания и безграничны, мое зрение, к сожалению, нет. С ней я смогу узреть все сущее сразу. И я по-настоящему стану выше всех. И мне не будет дел до мирской суеты, как только я смогу узреть всю бесконечность!»

«Какая глупость!» - сказала Аэсма и пнула темное сооружение, ушибив свои нежные пальцы. Услышав как она визжит от боли, мастер могуче усмехнулся, ибо она была бедной испорченной девочкой, но затем Аэсма бросила на него свирепый взгляд и задала глупый вопрос.

«Если тебе известна форма всего, какова же форма вселенной?!» - сказала она.

Мастер посмеялся над этим предсказуемым вопросом. «Что ж мне точно известно, какова она изнутри», - сказал он.

«Но как можно знать форму чего-либо, если смотреть только изнутри?» - злобно огрызнулась Аэсма, и мастер издал громкий грохочущий смех от которого звезды попадали с его бороды, оставляя за собой большой пламенный след, и Аэсме пришлось пуститься в бег чтобы они ее не задели.

«Может ли человек выгнуть глаза так, чтобы увидеть свое собственное лицо? Ну и странный вопрос!» - сказал Мастер, - Она не имеет формы снаружи, малышка, так оно есть и всегда будет.

«Я сама посмотрю и расскажу тебе, червяк!» - выплюнула Аэсма и яростно сорвала с себя одежду.

«Что ты делаешь?» - озадаченно загрохотал Мастер, но прежде чем он договорил, Аэсма встала и сделала глубокий жаркий вдох. Ее кожа сморщилась, и ее грудь раздулась, и ее маленькое скверное тело внезапно разрослось во все стороны и стало пятнадцать этажей в высоту. Внезапная перемена сбила ее с толку, и она упала, придавив гору. Она все пыхтела и спотыкалась, учитель усмехнулся над ее глупостью и решил вернуться к своей работе, но тут она сделала еще один большой вдох, и Аэсма чудовищно разрослась, став вдвое выше Мастера.

«Эй! Прекращай эти глупости!» - сказал Мастер, пораженный этой идиоткой, но прежде чем он смог сказать еще одно слово, она сделала еще один могучий вдох и стала в десять раз выше Мастера. Горы содрогнулись, и великая незаконченная башня Мастера затряслась, словно от удара. Теперь Мастер уже по-настоящему забеспокоился и крикнул Аэсме, чтобы она остановилась, но ее чудовищное натянутое лицо становилось все дальше, когда она стала в сотню раз выше Мастера, а потом и в тысячу, и вот на пятом вдохе сама земля затрещала, горы сморщились и исказились, а великие камни Паноптикума были до основания выворочены ужасающей бурей, поднятой вдохами Аэсмы. Мастер остолбенел, хоть его просветленный разум был гораздо больше и сильнее чем у Аэсмы, он не предвидел этого разрушения. А она продолжала расти, и стала в миллион раз, в сто миллиардов раз больше Мастера, и звезды сошли с орбит, а само пространство-время исказилось от ее огромного веса. Наконец, оно поддалось, и Аэсма выпала сквозь мироздание за его пределы. Ошеломительный хлопок вызванный этим, разбудил архонтов на свежующем древе, и червей, что копошились в трупе Хансы за пределами реальности, и так сотряс сливовый сад у дома речей ЙИСУНА, что в тот год было очень мало фруктов.

Если Аэсма тогда только внимательно посмотрела, она смогла бы увидеть всю полноту существования и несуществования, и, нашла тайное имя Бога, что позволило бы избежать тех увечий, когда она задала вопрос ЙИСУНУ некоторое время спустя. Но в тот момент ее высокомерие и гордость тем, что она превзошла Мастера, были единственными вещами в ее ограниченном и злом уме, и она бросила лишь беглый взгляд, и обнаружила, что вселенная напоминает колесо.

За пределами бытия было очень холодно, и Аэсма была совсем голой, причем держать так много воздуха в форме, столь большой было весьма болезненно, так что она резко и весьма бездумно выпустила его, и стремительно провалилась через трещины в мироздании назад к ногам Мастера Пространства-времени, которого сдуло, словно лист огромной бурей.

«Ясно, что ты не самый сильный среди учеников ЙИСУНА!» - захихикала Аэсма, танцуя нагишом, и показала большой красный язык сломленному и побежденному мастеру. «Скажи мне, как и обещала! - взмолился Мастер пространства-времени, горячие слезы гремели о землю, как могучие кометы, - Какова форма вселенной?»

«Она чем-то напоминает колесо», - сказала Аэсма, и это было совершенно неверно.

Аэсма и Три Мастера

– Часть 2: Аэсма и Мастер Эстетики –

Аэсма оставила Мастера пространства-времени униженным и разбитым и снова отправилась в путь, но жар победы очень быстро остыл и стал тлеющей завистью, что было ее обычным состоянием, и она продолжила.

Имение Мастера эстетики найти тоже не составило труда. Оно зависло как яркая жемчужина в темноте бездны. Приближаясь к имению, Аэсма растерялась, так как передней предстал обширный дворец размером с город, сверкающие улицы и дороги которого были переполнены поклонниками и последователями невероятных форм и размеров. Спрятав посох Педама, Аэсма едва могла пошевелиться, не наткнувшись на буйство красок, звуков или какую-нибудь фигуру.

Множество танцоров в пестрых перьях кружились в воздухе и пели песни, голосом, мыслью или машинным кодом. Кофейни были набиты нахмуренными философами и дикими, неистовым писателями из семи уголков мультивселенной, что выжигали яркие огненные глифы на семи тысячах наречий. Художники с грубыми руками и инженеры-поэты заполонили улицы, склонившиеся над сияющими холстами, толпы поклонников и помощников собирались вокруг них, таращась выпученными глазами.

Любой бог или человек мог провести век, поглощенный этим завораживающим зрелищем, но Аэсма была просто разочарована, три дня она бесцеремонно пробиралась через невообразимые толпы, питаясь объедками из сияющих кофеен и злобно отбиваясь посохом Педама от бесчисленных приглашений на вечеринки. Но наконец, она добралась до центра дворца, там был зал размером с пещеру, полный удивительной музыки, участников празднества, а также покорных зверей из тысячи легенд. Избивая всех на своем пути, будь то человек или зверь, она наткнулась на большой прекрасный бассейн, и там, на воде, сидела Мастер Эстетики.

Аэсма была несколько озадачена, так как буйный хаос в имении заставил ее ожидать, что искусство Мастера окажется весьма поверхностным. Но Мастер оказалась совершенно обыкновенной женщиной, на ней почти не было одежды кроме простого облачения, ее кожа и глаза были тускло-белыми, ее лоб и голова выбритыми, и Аэсма сразу поняла с какой силой она столкнулась.

«ЙИСУН говорит, что ты сильнейшая среди его слуг», - сказала Аэсма, шагая по бассейну, как большая уродливая, взъерошенная птица, и уселась на воду.

«Юная Аэсма, превзошедшая этого гигантского клоуна, Мастера пространства-времени», - сказала Мастер эстетики совершенно невзрачным голосом. «Какой странный вопрос. Разве ты не осмотрела мои имения, когда шла сюда?» - добавила она.

«У меня нет времени на такие глупости, когда на кону моя репутация», - закипела Аэсма.

Мастер сделала небольшое движение и Аэсме принесли хлеб и спиртное, но Аэсма громко потребовала принести еще и мяса.

«Так и есть», - сказала Мастер, пока они пили спиртное.

«Как так?!» - резко возразила Аэсма.

«Несмотря на то, что мне пришлось многим пожертвовать, я достигла мастерства в абсолютной и неоспоримой истине Искусства, - сказала Мастер, - ни одно колебание мускула, мысли или звука не пройдет мимо меня. Я могу измерить печаль или радость, боль, любовь так же, как пальцы моей руки. Я вскрыла волокна цвета и звука, что соединяют всю жизнь в мультивселенной, и могу сыграть на них любую мелодию. Мое дыхание само совершенство».

«Чушь! Любой дурак может сказать, что такое Искусство!» - с набитым ртом, возразила Аэсма. «Многие говорят, мое лицо прекрасно», - сказала она, исказив лицо так, что она стала похожа на застенчивую, скромную деву, которой никогда не была. От такого внезапного перевоплощения, толпа собравшихся зевак ахнула. «Но для меня, - сказала она, расслабив лицо, от чего оно приняло свой обычный демонический вид, - это отвратительный лик слабости».

«Разве ты не видела мое имение, мой Дворец Резонанса?, - сказала Мастер, - Это совершенная путеводная звезда, моя заключительная работа. До конца времен сюда будут стекаться величайшие умы и художники в надежде испить моего совершенства, но никогда не достигнут его».

Аэсма признала, что не видела имения. 

«Покажи мне свой просветленный разум», - повелела Мастер своим совершенно обычным голосом. Аэсма так и сделала, и Мастер была шокирована, каким скорченным и порочным он был. И она сразу решила хоть немного помочь гостье. Жестом позвав за собой, она вышла в город-дворец.

Аэсма быстро поняла, что пока в спешке искала Мастера, она сделала серьезное упущение. Дворец был больше чем просто имение, это была галерея монументальных пропорций, архитектура которой пронизана гармонией, которую она чувствовала своими костями.

«Начнем, - сказала Мастер, - можешь выбрать любую работу».

Они остановились у большого, старого на вид, театра. Внутри они заказали напитки, в то время как на сцене комедиант начал читать весьма похабную балладу. «Я ее придумала», - сказала Мастер, и по мере того, как поэма двигалась дальше, Аэсма, несмотря на всю свою скрытность, обнаружила, что не в силах удержать в себе веселье. Когда все закончилось, большая часть слушателей корчились на полу, а у самой Аэсмы бока болели от смеха. «Отличная работа, - признала Аэсма, - но не идеальная!»

«Ранняя работа», - лукаво сказала Мастер, и они направились к большому золотому куполу, где посмотрели оперу Мастера, и заказали еще более дорогую выпивку. Сначала Аэсму просто забавляла опера, простое произведение о том, как героиня побеждает свои страхи. Но по мере развития, она все больше и больше вовлекалась в сюжет, он то заставлял испытывать ее весь спектр эмоций, то не испытывать ничего, и так схватил ее за горло, что оно уже болело от криков восторга и ужаса. А в конце, она осознала, что опера написана о ней, Аэсме. Это действительно было совершенство.

«Очень хорошо!» - хрипло согласилась Аэсма, и они пошли дальше. К этому времени они собрали хвост из поклонников и последователей в три лиги. «Но я все еще не передумала, - продолжала она, собравшись с мыслями, - Аэсме понравилась эта работа. Но кто сказал, что понравится следующая?»

Они отправились посмотреть на танцы во влажном подземелье, это было ритмичное, пульсирующее представление. Аэсме это не сильно понравилосб, и она уже хотела объявить себя победительницей, но тут Мастер заговорила.

«То, что ты сказала раньше – правда, - ответила Мастер, - Искусство зависит от точки зрения. Как и реальность. Мастер пространства-времени был дураком именно потому, что не смог понять этого. Независимо от того, как глубоко он смотрел, он мог видеть только своими глазами, беспросветный дурак».

«Я овладела мастерством смены точки зрения , - сказала она, - и научу тебя, как менять обличие и форму твоего земного разума, и тебе станет понятен истинный смысл моих слов».

Они изменили облик и превратились в двух бородатых юношей, и вскоре Аэсма почувствовала движение внизу и оживление в груди. На ее мужскую форму танец влиял превосходно.

«Черт возьми!» - сплюнула она.

«Ты поймешь, что нет ничего, что мне не ведомо, - искренне рассмеялась Мастер, - смысл есть суть существования, и это гобелен, который я плету в свое удовольствие».

Они провели остаток недели вот так, переходя от танцев к искусствам, рожденным в свете и крови, к песне, к музыке, к представлению, к трансцендентальной математике, к работам настолько потрясающим, что Аэсме показалось, она проводила целую жизнь с каждой из них. И каждый раз они перетекали из одной формы в другую, подобно мерцающим свечам. Иногда они были зверями, наслаждающимися совершенством свежей добычи, иногда изменяли уши, чтобы послушать межпространственные ветры. Они жили как мазохисты, как нищие, как цари, как боги, как мужчины, как женщины, как гермафродиты, как черви, как звезды. Время текло незаметно, словно ртуть, и вскоре когда за ними следовал почти весь дворец, они вернулись к бассейну в центре. Аэсма чуть не рухнув от усталости, быстро потребовала много выпивки, чтобы облегчить ее похмелье. А мастер совершенно спокойно расположилась посреди бассейна, со своим совершенно обычным видом.

«Теперь тебе понятно, - сказала Мастер, - я овладела Смыслом во всех его формах и со всех точек зрения. Моя проницательность глубже всего, и потому все приходят погреться в моем совершенстве. Вот поэтому я сильнейшая среди учеников ЙИСУНА».

«Теперь я точно уверена, что ЙИСУН держит тебя рядом из жалости или для развлечения, - продолжила Мастер, - но если хочешь развивать свои невеликие таланты, я позволю тебе стать моей ученицей».

«Сдохни в муках», - прохрипела Аэсма, пылающая зависть скопилась внутри нее, и она задала еще один глупый вопрос.

«Если твои познания столь глубоки, то каково же универсальное Искусство?» - злобно сказала Аэсма.

«Такого нет», - невозмутимо сказала Мастер.

«Должно быть! - сказала Аэсма, пока огонь разгорался в ее сердце, - Зачем этот смысл, если в нем нет ничего универсального!»

«Я думала, что это любовь или, может быть, занятие любовью, - пренебрежительно сказала Мастер, - но универсальное мышление, конечно же, поверхностно, разве я тебе не говорила? Смысл и существование это реализация себя. Так оно и есть, так и всегда будет. Ты должна это знать, Аэсма».

«Оно точно должно быть, ты самодовольная выпендрежница! - плюнула Аэсма, и ярость вспенилась в ее кипящем уме, - Я сама его здесь найду!»

«У меня нет времени на недостойных», -  сказала Мастер и попросила слуг изгнать Аэсму. Но не успела она пошевелить и мизинцем, как Аэсма дико завыла и впала в бешенство.

«Я тебе покажу! - взревела она и облачилась в смерть, - Я найду тебе универсальное искусство в руинах твоего дворца!!» Ее язык высунулся, из глаз полилась кровь, и изрыгая огонь, она выскочила из бассейна. Аэсма начала рвать на части животных, и на крики их боли из толпы сбежалась сотня мастеров боевых искусств, которые попытались остановить ее. Но Аэсма в облике разрушителя была дьявольским существом с тридцатью пятью руками и тремя вспомогательными боевыми сознаниями, ее кожа была словно покрыта железом и испускала едкий дым, который обжигал слабых. Она избила их до крови, а затем бросилась в толпу, увеча и раскидывая мужчин и женщин из пятидесяти тысяч миров во все стороны, уничтожая бесценные произведения искусства, на создания которых потребовались тысячелетия, и просто продолжая крушить все вокруг.

Ее неистовство продолжалось три дня и прекратилось только, когда Мастер сама вышла с бассейна с тридцатью пятью нищенствующими святыми, насадившими Аэсму на чистосеребрянные копья. Ее неистовая ярость, наконец, покинула ее тело, и Аэсма уступила.

«Зачем ты разрушила мой дом, жалкое создание!» - спросила Мастер.

«Чтобы найти универсальное Искусство!» - завыла Аэсма.

«Его не существует, глупая девчонка», - сказала Мастер, и Аэсма ударила ее по лицу. И Мастеру пришло ужасное и мгновенное осознание, что Аэсма права. Хотя Аэсма в слепой ярости и не осознавала этого, она говорила на языке, понятном всем великим людям, художникам, зверям, философам-королям, ангелам и поэтам из миллиона миров, собравшимся в имении Мастера.

«Универсальное искусство это насилие», - ошеломленно сказала Мастер.

«Ага!» - внезапно сообразив, сказала Аэсма.

У Мастера не было слов.

«Я же говорила!» - Аэсма захихикала, пока ее волокли, а потом вышвырнули из разбитого и пылающего Дворца в бездну.

«Это ужасно», - сказала Мастер.

Съежившись и ссутулившись, пока огни ее прекрасного сияющего дворца медленно гасли, она побрела к своему бассейну, что превратился в уродливую тень, и заплакала.