Ты внезапно приходишь в себя, и, схватив униформу,выдвигаешься в точку рандеву на площадь. Пространство вокруг сильно зашумлено - судя по количеству сражающихся НПЦ вокруг, психика сегодня понесла серьезный урон. Раньше ты пыталась сражаться с этой братией бестелесных духов – но потом признала бесполезность этого занятия и просто стала разгонять их пока идешь, как стадо гусей. Бесконечная война психики с внешней энтропией, в которую ты вовлечена с момента рождения, тебя порядком утомила. Рутинно обходя воронки и траектории движения гигантских шестерней, ты приходишь на место. Разумеется, его нет. Неужели он снова забыл? В прошлый раз же договаривались. Раздраженная, ты садишься на край фонтана и плюешь себе под ноги. Будучи персонажем сна и репрессированным куском психики, ты настойчиво, годами, пытаешься наладить с хостом худой мир. Получаешь в основном пули. Не больно, но обидно. В те редкие моменты, когда он осознает, что спит, он перестает следовать заученным паттернам поведения – в частности, пытаться тебя убить – вы договариваетесь встретиться и обсудить ситуацию. И каждый раз он об этом забывает. Вот и теперь. Провожая взглядом багровые тучи, ты видишь, как из них начинает сыпаться посуда – вилки и ложки, и они со звоном падают на бетонную площадь. Дождь пошел. Оценивая количество искажений и пиздеца вокруг, ты приходишь к выводу, что с психикой главного и впрямь случилось что-то паршивое. Как знать, успеешь ли ты вмешаться, если он резко решит закончить влачить свое жалкое существование? Где же его носит, тебе нужно закончить еще одно важное дельце после этой встречи...

Ты слышишь шаги позади – и едва успеваешь обернуться, чтобы успеть словить 7,62 мм в лоб. Когда же он наконец поймет, что воюет сам с собой? – думаешь ты расстроенно, оседая на землю. Ты не чувствуешь боли, только разочарование. Тупое, механистическое лицо Патриарха не беспокоят сложные мысли – передернув затвор, он, собрав своих верных призывников, промаршировал дальше, оступаясь на кирпичном крошеве. Ведет себя как автоматон, думая, что это очередной муторный сон про войну. Ты пытаешься что-то крикнуть ему вслед, но захлебываешься кровью. В глазах темнеет. Тебе не хватает осознанности, чтобы преломить свою смерть – а значит, остается лишь ждать неизвестно сколько, пока хост снова не осознается. Из зеркала на разрушенной стене за твоей агонией наблюдает Черный человек. Ты не знаешь, кто он, но каждый раз, когда кто-то умирает, он заявляется. Ничего не говорит, ничего не делает – молча следит за чужой агонией. Ты много раз пыталась разбить его зеркало, но все, на что тебя хватило – поставить на нем несколько трещин. Позади тебя раздаются крики и выстрелы – Патриарх с братией дошел до твоих сил, и между ними завязалась перестрелка. Черный, потеряв интерес, поспешил в следующее зеркало, поближе к заварушке. В мире снов много зеркал – думаешь ты, прежде чем возродиться вновь, уже в другом месте.

Загрузка...

Ты просыпаешься часов в 6 утра. Из головы ускользают смутные воспоминания о похождениях во сне – кажется, тебе снова снилась та девушка, которая преследует тебя во снах. Сколько ты себя помнишь, тебя всегда интересовали сны – от Фрейда, через Юнга до Фромма, ты бьешься над разгадкой – что значат эти видения, наполняющие твою психику, пока ты лежишь часами парализованный на своей постели? Некоторое время назад ты начал упражняться в осознанных сновидениях, с противоречивым результатом: ты стал лучше запоминать происходящее, и эта девушка из сна все время пытается тебе что-то сказать, но ты не можешь запомнить, что именно. Возможно, тебе нужно больше практики? Подобрав с пола сигаретный бычок, ты раскуриваешь его и обжигаешь губы, одновременно с этим вспоминая, что тебе надо ложиться в дурку. Воспоминание обжигает сильнее горелой бумаги – сердце начинает колотиться в груди, руки трясутся, в глазах мутнеет… Ты бросаешься к ящику с таблетками и насыпаешь горсти своих любимых селектроприлинозепамов. Оглядывая аптечку, ты испытываешь странное чувство гордости: более 12 пачек антипсихотиков, антидепрессантов, нормотимиков… Ты боишься мысли, что когда-то тебе придется их бросить. Когда-то давно, в детстве, мысль о том, что есть люди, неспособные совладать с реальностью вокруг них без таблеток, тебя смешила. Ты презирал таких людей. Жизнь, злая сука, опять выиграла. Проглотив таблетки, ты чувствуешь себя лучше – хоть они и не должны еще подействовать, плацебо крепко сжимает тебя за плечи и говорит, что все будет хорошо. Чтобы облегчить свой переход в касту исключенных из общества психбольных, ты решаешь навестить своего друга, для чего облачаешься в оставшуюся от мамы шубу (твою единственную по-настоящему зимнюю одежду), берешь бутылку белого сухого, которую готовил как взятку экзаменатору, но она не пригодилась, и выходишь в холод и лед на улицу. Улица всегда пугала тебя - лишиться дома, значит умереть. Ты периодически натыкался на лежащих на лавочках алкашей (по крайней мере, тебе было удобнее думать, что они алкаши) и никак не мог заставить себя спросить у них, нужна ли им помощь. Ты помнишь каждый из многих подобных случаев и в ночных кошмарах иногда представляешь, как теряешь сознание на улице зимой, и безразличные прохожие идут по своим делам, считая, что ты просто очередной пьяница. Твои конечности коченеют, дыхание перехватывает, легкие сжимает лед – а потом ты просыпаешься, понимая, что тебя схватил сонный паралич. Может ли однажды случится, что ты просто не проснешься? Сколько людей ты мог спасти от окоченения на улице, но просто прошел мимо? Твои транквилизаторы начинают входить и беспокойные мысли отступают.

Транквилизаторы заходят хорошо и нежно – ты чувствуешь, как паришь над снегом будто судно на воздушной подушке. В большинстве окон еще не горит свет, и ты вглядываешься в тусклые окна – кто эти люди, что живут на первых этажах и не покупают занавески? Ты знаешь, что в вашем квартале живут в основном такие же калеки, как ты и твой приятель – инвалиды, безработные, алкоголики. Люди, выключенные из магистрального «народа», о котором говорят по телевизору, который большинством голосов отвечает партии «да», готовый затянуть ради страны пояса и решительно осудить иноземного агрессора. Большинство местного населения не выходит из дому – в основном это старики, к которым изредка приходят сиделки и которые проводят большую часть времени, таращась в окно и поглаживая кота. Жадные до окружающей жизни, которой они лишены, они смотрят на однообразный пейзаж за окном, покупают журнал «Тайны истории» по подписке почты Евразии и жарят на сковородке лук, облизывая пересохшие губы и приговаривая «Лук от любых недуг». Каково их место на страницах истории человечества? Что будет, если взять одного из сирых мира сего и поставить управлять ядерной сверхдержавой? Будет ли он на праздничном банкете в столице снимать ремень с маршальского кителя, чтобы показать молодежи, своим генералам, как пряжкой открывать бутылку шампанского? Будет ли вчерашняя пенсионерка, ставшая министром финансов, хранить дома лук в порванных чулках? Внезапно отрешившись, ты осознаешь, насколько бодрым и веселым стало твое бытие, и возносишь хвалу богам психофармакологии.