– Раш Би, сука… Подожди. Алло, Росс… Евразийский Союзслушает. Да, как там мой номер 120445801? Как расстройство? Бля, мне очень нужен был радист в Казахстане… Ладно, дайте ему месяц дурки и пусть пиздует.

Тебе сообщают новости – теперь ты не годен к срочной службе,а призываешься только в случае войны. Для подтверждения назначенного диагноза тебе предстоит месяц отлежать  в психиатрическом стационаре.

Ты внезапно приходишь в себя, и, схватив униформу,выдвигаешься в точку рандеву на площадь. Пространство вокруг сильно зашумлено - судя по количеству сражающихся НПЦ вокруг, психика сегодня понесла серьезный урон. Раньше ты пыталась сражаться с этой братией бестелесных духов – но потом признала бесполезность этого занятия и просто стала разгонять их пока идешь, как стадо гусей. Бесконечная война психики с внешней энтропией, в которую ты вовлечена с момента рождения, тебя порядком утомила. Рутинно обходя воронки и траектории движения гигантских шестерней, ты приходишь на место. Разумеется, его нет. Неужели он снова забыл? В прошлый раз же договаривались. Раздраженная, ты садишься на край фонтана и плюешь себе под ноги. Будучи персонажем сна и репрессированным куском психики, ты настойчиво, годами, пытаешься наладить с хостом худой мир. Получаешь в основном пули. Не больно, но обидно. В те редкие моменты, когда он осознает, что спит, он перестает следовать заученным паттернам поведения – в частности, пытаться тебя убить – вы договариваетесь встретиться и обсудить ситуацию. И каждый раз он об этом забывает. Вот и теперь. Провожая взглядом багровые тучи, ты видишь, как из них начинает сыпаться посуда – вилки и ложки, и они со звоном падают на бетонную площадь. Дождь пошел. Оценивая количество искажений и пиздеца вокруг, ты приходишь к выводу, что с психикой главного и впрямь случилось что-то паршивое. Как знать, успеешь ли ты вмешаться, если он резко решит закончить влачить свое жалкое существование? Где же его носит, тебе нужно закончить еще одно важное дельце после этой встречи...

Ты слышишь шаги позади – и едва успеваешь обернуться, чтобы успеть словить 7,62 мм в лоб. Когда же он наконец поймет, что воюет сам с собой? – думаешь ты расстроенно, оседая на землю. Ты не чувствуешь боли, только разочарование. Тупое, механистическое лицо Патриарха не беспокоят сложные мысли – передернув затвор, он, собрав своих верных призывников, промаршировал дальше, оступаясь на кирпичном крошеве. Ведет себя как автоматон, думая, что это очередной муторный сон про войну. Ты пытаешься что-то крикнуть ему вслед, но захлебываешься кровью. В глазах темнеет. Тебе не хватает осознанности, чтобы преломить свою смерть – а значит, остается лишь ждать неизвестно сколько, пока хост снова не осознается. Из зеркала на разрушенной стене за твоей агонией наблюдает Черный человек. Ты не знаешь, кто он, но каждый раз, когда кто-то умирает, он заявляется. Ничего не говорит, ничего не делает – молча следит за чужой агонией. Ты много раз пыталась разбить его зеркало, но все, на что тебя хватило – поставить на нем несколько трещин. Позади тебя раздаются крики и выстрелы – Патриарх с братией дошел до твоих сил, и между ними завязалась перестрелка. Черный, потеряв интерес, поспешил в следующее зеркало, поближе к заварушке. В мире снов много зеркал – думаешь ты, прежде чем возродиться вновь, уже в другом месте.