Когда Кассардис приблизился к своим искалеченным и изуродованным женам, они, как могли, шарили руками в поисках своего оружия, держась за свои кровоточащие раны. Кассардис выглядел ужасающе: изнурённый голодом, одетый в одни лишь лохмотья и со страшным светом в глазах. Не будь они дурами со скудной фантазией, вместо того чтобы сражаться, они бы тогда поняли, что участь, которую избрал им Кассардис, была гораздо хуже любой, о которой они могли помыслить.

Кассардис взял рукоять своего меча и со всей своей силой ударил каждую из жён по голове, лишив их всех сознания. Потребовалось четыре удара большой эмалированной рукояти клинка, чтобы пала Литтари, но в итоге из-за большой кровопотери перестала сопротивляться и она.

Со всей неистовостью Кассардис отбросил вассалов Ипрески, и, разрывая клочки ткани, как мог перевязал открытые раны своих жён. Он знал, что как бы тяжело не выглядели их раны, они скорее всего выживут благодаря густой крови, плотной коже и другим ценным чертам, что взращивались в них поколениями, и которые должны были возвысить их над другими потенциальными жёнами. 

Измученный серебряный принц в конце концов добрёл до дороги, где подождал телегу торговца и отправился в захудалый городок, чтобы найти аптекаря. Там он обменял остатки пожитков старого мастера меча на лекарства, оставив себе только клинок и сапоги старика, которые он и надел.

Наконец, Кассардис, там, в ущелье, разбил лагерь и в следующие несколько дней ухаживал за своими женами с невероятной заботой. Он зашил их глубокие раны, смыл засохшую кровь и поил их, потому как они страдали. И несмотря на то, что он старался изо всех сил, Литтари однозначно больше не сможет говорить, Ипрески – ходить, а нос Вастоки давно исчез в пруду.

На третий день Вастоки, самая молодая и расчётливая, наконец смогла говорить, чему сама поразилась.

«Глупец! - прохрипела она - Ты пытаешься вернуть моё расположение? Когда я поправлюсь, я подчиню твою волю, муж, и верну тебя в наше великое королевство на трон, принадлежащий нам по праву. Это ничего не изменит!»

«Конечно - сказал Кассардис. - Жестокость неизбежна. Очень Мудрая Лягушка была права».

Но для Вастоки в Кассардисе что-то изменилось. Он был более расслабленным, и в то же время более напряженным, словно гибкая сталь. Великая истина поселилась в его теле, и видеть его в таком спокойствии было ужасающе.

«Я здесь для того, чтобы найти землю Самура, землю вечного мира, - сказал Кассардис. - Однако я понял, что сам должен нести Самуру с собой». После чего схватил рукоять меча и встал, и Вастоки наконец поняла, насколько он был высок.

«Никто из вас троих никогда не согласится разделить меня, и никто из вас троих не сможет превзойти друг друга, - сказал Кассардис, - Вы уже отравлены жестокостью. Я буду скрываться от вас, а вы снова и снова будете меня находить, увечить друг друга, чтобы завладеть мной. Снова и снова я буду заботиться о ваших ранах, и буду убегать, зная, что на самом деле никогда не смогу скрыться».

«Снова и снова вы будете увечить себя, пока не станете не более чем кусками плоти, искалеченными кусками мяса. И придёт день, когда вы станете так слабы, что даже я смогу превзойти вас в битве, и вы покоритесь моему покою».

Поначалу Вастоки не верила Кассардису, ибо была глупа, но она всё насмехнулась над ним. «И что тогда? - она прохрипела. - Твоё королевство, мой серебряный принц, всегда будет ожидать тебя. Оно стоит сотни тысяч голов скота и полумиллиона овец. Они пошлют больше жён. Десятки тысяч!»

«И я позабочусь о них тоже», - сказал Кассардис.

Это был момент, когда Вастоки осознала истину слов Кассардиса, но она с этим ничего не могла сделать, ибо жестокость была неизбежна. Она знала, что не избежит своей судьбы, ибо её безо всякой причины охватила тщетная надежда, что она всё же победит.

«Ты никогда не обретёшь покоя! - процедила она, и её отсутствующий нос закровоточил. - Ты обречён спасаться бегством целую вечность!»

«Такова цена мира, - сказал Кассардис. - Даже если мне придётся ухаживать за десятком тысяч искалеченных жён».

Затем он затянул повязки жён, успокоил сопротивляющуюся Вастоки и оставил им достаточно припасов. И несмотря на то, что его жёны плевались и проклинали его, они не могли помешать ему уйти, и выражение его лица было спокойным и решительным, когда он сказал последние слова:

«Увидимся в Самуре».

- Сказания о Серебряном Принце

«Что для одного крепость, для другого темница».

- Ау Вам