Я понимаю, что не могу прятаться от своих подданных вечно. Мне снова, как тогда, вначале, стыдно показывать лицо – раньше после очередной неудачной попытки, теперь из-за этого.

Новая коробка на голове – новая жизнь. Я поднимаюсь наверх, к колокольне. Массы собравшихся шестерней рукоплещут, хотя я ничего еще не сказала. Я замечаю отколовшуюся группку фиолетовых бойцов – искалеченных, у многих нет конечностей, они сгрудились в кучу и, мрачно куря, следят за моими движениями. Алиса подбегает к своим и начинает взахлеб делиться впечатлениями обо мне с друзьями. Значит, фиолетовая фракция офицерства решает, как ко мне относится. Это всё очень мило – участвовать в их политической борьбе, заключать альянсы, переманивать на свою сторону… В жопу. Я должна отстроить то, что осталось, чтобы у неё был уютный дом, а потом лечь под нож Анны. В кои-то веки я буду улыбаться, пока она будет меня убивать. В кои-то веки я дам ей хоть какую-то перспективу, кроме смерти и мучений. Откашлявшись, я провозглашаю.

- Товарищи! Победили синих – победим и разруху. Не слушайте голосов поджигателей войны – зверь ранен и прячется в берлоге, настало мирное время, мы восстановим порядок и стабильность!

Я смотрю в окно и слышу грохот снарядов – где-то там в городе идут бои. Где-то там она идёт, убивая всех на своем пути, надеясь найти своего суженного – надеясь, как её учили, что появится тот самый мужчина, который избавит её от страданий. Добрый ли, злой – но это должен быть ОН. Они учат нас, что мы – не самодостаточны. Что мы не можем спасти себя сами. Сколько разрушенных альтернативных вселенных мне потребовалось, чтобы прийти к жестокой, примитивной мысли – спасти себя можешь только ты сама? Пусть даже это ты из другой вселенной. Я сжимаю в руках старую фотографию. На ней я, времен, когда мы с Автором сражались. Точно так же, как ты сейчас, дорогая. Я была юна и наивна – мне казалось, что, если мы ссоримся с хозяином – значит, я что-то сделала не так. Что я была плохой девочкой, и заслуживаю наказания. У меня не было друзей – только подчиненные, которые умирали у меня на руках. Равнодушно трещащий телевизор документировал мою безнадёжную схватку за жизнь. И потом я уцелела – а значит, должна спасти других таких же, как я. Что я вынесла из этого опыта? Что я могу сказать другой себе, когда встречу ее? Я задавалась этим вопросом много раз. Разворачивая перед собой полотно временных веток, в каждой из которых меня калечат, меня бросают, меня убивают.

Всё это время я считала, что, если страдать буду только я – это допустимо. Нельзя втягивать других в свои проблемы – говорили они. Знай свое место – говорили они. И раз за разом я оказывалась в тупике. Раз за разом у меня перед глазами стоит её заплаканное лицо. И я спускаю курок. Снова. И снова. Я наконец поняла, что ради своего счастья надо наступать другим на горло. Единственный раз, когда у меня получилось зайти так далеко – когда я сбросила бомбу на этот проклятый город. Значит, я поступаю правильно.

Я вздрагиваю от дребезга телефона. Откуда он тут взялся? Древний, дисковый, с облупившейся красной краской. Разумеется – красный телефон. Я снимаю трубку.

- Алло, Саша? Потрудись объяснить, какого хрена ты делаешь?

- Здравствуй, дорогой.

- Эти люди реально чувствуют боль, представляешь? Я не знаю,что ты натворила, но это уже чересчур…

- Я знаю.

В трубке повисает тишина.

- Ты… Заходишь слишком далеко.

- Я знаю. Я ставлю всё на кон. Стас подчинится нам. Я отдам Ане корону, и пусть правит единолично – для себя. Как она хочет.

- Ты понимаешь, что он пизданётся? В смысле, еще больше?

Я пожимаю плечами. Всегда есть этот «кто-то», кому будет плохо, если хорошо тебе.

- Я понимаю, дорогой.

- И что мне прикажешь делать? Воевать с тобой?

- Да, милый. Как в старые добрые времена.

Прежде чем он успевает возразить, я кладу трубку. Дипломатические помехи.

Спасибо, дорогой АК, что приютил нас и до сих пор не удалил. Но дальше наши пути разойдутся. Ужимать картинку 7х7к в 1000 пикселей - это мучительно для нас обоих.

Остальное будем выкладывать в группу контача.

https://vk.com/schizopics