←123/171→

Ты переступаешь порог чужой квартиры. Этого уже достаточно,чтобы ты начал дергаться, тревога всё не уходит, и твои руки дрожат. Пора бы уже привыкнуть, не находишь?

Луна провожает тебя в гостиную и, сказав «щас вернусь», испаряется. Ты оказываешься наедине с пантеоном кукол. Столько глаз, и все они смотрят на тебя. Кресло не позволяет тебе вжаться в себя еще глубже. Ты рефлекторно тянешься за сижкой, но спохватываешься. Оставаться одному в чужом доме некомфортно. А вдруг ты вор? Эти люди имеют неосторожность пускать к себе всякую гадость с улицы. Думают об этом, наверное. Что, если они следят, что ты будешь делать, оставшись в одиночестве в их жилище? Может, у них есть камеры?

Ты делаешь проверку. Нет, это не сон, ты не можешь просто выйти в окно.

Жилище очень опрятное, куклы расставлены на полках с равными интервалами – ты пытаешься понять систему, стоящую за их расположением. От этого занятия тебя отвлекает Луна, принесшая чай.

— Вот так я и живу. Карри позже придёт, ему еще текстуры натягивать.

Ты решаешь не спрашивать.

- Я чай сделала, с лимоном, не спросила, ты сахар будешь?

О нет, зачем. Чем больше времени она потратит на приготовление напитка, тем тревожнее тебе будет. Проклятые социальные ритуалы, лучше бы ставили тебе бадью с водой, тебе было б легче.

- Н-ничего не надо, спасибо.

Она смотрит на тебя с сомнением.

- Ты в порядке? Выглядишь как-то помято. Куртку-то сними.

А чёрт. Ты так и сидишь, в куртке и в шапке. Больтоска.Стыдливо раздевшись, ты, пытаясь казаться искренним, заверяешь:

- Да-да, всё в порядке, я просто, это…

- Заработался? – спрашивает она сочувственно. Если бы ты еще работал, тунеядец

- Типа того, да. Я не думал, что у тебя столько кукол, – ты пытаешься перевести разговор в другое русло.

- Да, я этим загорелась года четыре назад, когда сутками сидела дома. У отца был фотоаппарат, я делала кукол и ставила небольшие сценки, потом фотографировала. И как-то увлеклась, и получилось всё это…

Она скромно обводит рукой свой кукольный храм.

- Мои предки из костов, маленький народ в европейской части. Мы с детства делали кукол, народный промысел, потом я уехала, а в трудную годину вернулась к этому хобби. Понимаешь, они как люди, только не осудят.

Нервно потея под взором ста с чем-то глаз, ты киваешь.

Прихлёбывая чай, Луна продолжает.

- Я всё время меняю хобби. Я увлекалась спортивной борьбой,таксидермией, звукозаписью, хатха-йогой, страйкоболом, промышленным альпинизмом, выдуванием стекла, академической греблей, бонсаем, могу терпимо читать по-японски… Но больше всего люблю фотографировать и кукол. Иногда вместе. Хочешь сделаю из тебя куклу?

Пожалуйста, не трать на меня еще больше своего времени – думаешь ты, обливаясь потом.

- А ты, я так понимаю, увлекаешься политикой?

Ты неопределенно пожимаешь плечами. С твоей точки зрения, это политика увлекается тобой, а ты пытаешься от неё спрятаться.

- Я очень увлекалась творчеством японских художников. Сейчас их правительство запретило всё, кроме соц-арта, а раньше у меня на них были большие надежды. У них появился своеобразный стиль после того, как по ним жахнули ядерным оружием.

Вспомнив о чем-то, она кричит в другой конец квартиры:

- Карри, ну где тебя носит, у нас же гости!

- Щас, оно рендерится.

Она недовольно вздыхает.

— Вот всегда с ним так.  Я тогда не спросила, а почему ты лежал?

Почему только ты не лежал.

- Тревожность, расстройство личности.

- Печальный, да? А ты не грусти. Я вот не грущу. Да совсем. Ты мне не веришь? Мне всё интересно, через полчаса у меня аудирование на японском, потом я буду делать своих кукол, ночью изучать сопромат…

- Выглядит так, как будто ты от чего-то бежишь.

Она внезапно становится очень серьёзной.

- Я очень долго работала над тем, что имею. Мое мышление позволяет мне быть очень производительной и не горевать по пустякам. Например, я могу сказать, что тебя не существует, и у тебя не хватит логического аппарата, чтобы доказать мне обратное. Ничего личного.

У тебя не хватает логического аппарата, чтобы доказать это даже себе, поэтому ты примирительно пожимаешь плечами.

- Карри, где тебя носит, чай уже остыл!

Тот отвечает ей рядом технических терминов, которые тебе ничего не говорят. Явно чувствуя раздражение, твоя собеседница поддерживает разговор.

- А помнишь, ты рисовал в дурке? Не вернулся к этому?

Рисовал громко сказано. Ты совершенно об этом забыл.

- Хочешь дам ручку и бумагу? Или у меня есть цветные карандаши, фломастеры, мелки, маркеры…