←108/171→

В кабинете очень темно, ты не видишь, с кем говоришь. Лишь черный силуэт, сидящий напротив тебя, положив ногу на ногу. Он курит и ждет от тебя доклада. Твои руки дрожат.

- Было прорыто три километра траншей, произведено двенадцать тысяч патронов, тридцать тысяч отжиманий, восемьдесят раз отдали честь.

Он выдыхает дым тебе в лицо и молчит, ожидая продолжения. Ты не знаешь, что добавить.

- Это всё? – в его голосе звучит разочарование. Ты чего-то не сказал, что должен был знать – но ты не помнишь.

- Д-да…

- Ты как отвечаешь, щенок? Ты в армии или на курорте с бабой милуешься?

- Так точно!

- Тебя с таким докладом не то, что дивизией командовать – навоз кидать допускать нельзя. Пока ты вола ебешь, нас жрут! Мы несём потери! А он «дааааа». Еще раз повторится – разжалую до младшего ассистента старшего помощника черпальщика ассенизаторского обоза. Свободен.

Ты отдаешь честь, щёлкаешь каблуками и выходишь за дверь. Ты делаешь несколько глубоких вдохов, чтобы унять сбитое дыхание. Это закончилось. Мимо тебя бегают рядовые. Видя тебя, они выстраиваются в шеренгу и отдают честь.

- Здравия желаю, товарищ ваше благородие!

- Вольно, – отпускаешь ты их, доставая сигарету, – ты, боец,подойди, дай прикурить.

Один из подчиненных подходит, протягивая тебе зажигалку.

- Как там фронт?

- Жрут, товарищ старший по званию, – боец равнодушно пожимает плечами.

- Противник силён и коварен, – говоришь ты, стараясь звучать солидно, – в наших силах остановить вероломного врага, покушающегося на благополучие наших семей. Смекаешь?

Боец смекает. Политработа проходит успешно.

- Господин офицер, разрешите просьбу?

Ты киваешь. Отчего ж, можно и просьбу.

- Можно в увольнение вне очереди? По семье скучаю.

Ты с барского плеча разрешаешь. Отчего ж нельзя.

Боец благодарно кивает, и бодро проходит сквозь стену, исчезая в текстурах. Да нет у него никакой семьи. Как и его самого. Это ж сон.

Ты на всякий случай делаешь проверку. Вместо руки у тебя батон хлеба. Что ж, бывает.

Ты поворачиваешься назад, чтобы узнать, перед кем ты отчитывался– но позади тебя лишь бескрайнее поле с колосящейся пшеницей. Бегающие вокруг солдаты занимаются странным – один красит асфальт зеленкой, другой ножом чистит снаряд, как картошку. Богатыри не вы. Неудивительно, что мы проигрываем.

Итак, ты осознал себя спящим. Почему-то ты не чувствуешь обычной эйфории от этого факта. Ты стоишь с сигаретой в руке и наблюдаешь, как два солдата пытаются одновременно войти в одну дверь. Не преуспевают. Что-то ты должен был сделать. Встретиться с ней. Всё как всегда. Закрыв глаза, ты сосредотачиваешься на своей задаче. Раз – и ты оказываешься на улице города. Перед тобой чавкающая стена плоти, пожирающая в себя окрестные дома. Сигарета выпадает изо рта.

- Сеньор, ждём ваших указаний! – к тебе подбегают солдатики, бросив противотанковое орудие, надеясь, что ты им объяснишь, что с этим делать.

- Идите сухари сушить, – командуешь ты первое, что приходит в голову. Служивые радостно убегают.

Склизкое розовое щупальце тянется к тебе, но ты силой мысли останавливаешь его. Это ж твое сознание, ишь что задумало. И где же эта дама? Я пришел.

Стена продолжает двигаться на тебя. Ты создаешь вокруг себя простенький пузырь пространства – и тебя поглощает волной кишок. О, чья-то нога.

Ты слышишь чужой голос в своей голове.

- Привет.

Ты узнаешь его. Добро пожаловать, снова.

- Привет, – отвечаешь ты мысленно. Некоторое время вы молчите. За стенами пузыря мясная масса продолжает двигаться вперед, поглощая всё на своем пути.

- Ты хотел со мной встретиться? Вот я. Говори.

- Зачем ты жрешь моих солдат? Ты хочешь со мной драться?

- Ты снова о себе. Опять Ты. Я устала быть о тебе. Всю жизнь я вижу одного и того же человека. Всё моё существование вертится вокруг тебя. Сражайся с тобой, бойся тебя, договаривайся с тобой. Ты ты, ты… Мне больше нет до тебя дела.

Ты хочешь что-то сказать, но понимаешь, что нечего. Ты ощущаешь пустоту – как будто что-то в тебе перестало работать. Что ты можешь сказать этому… Человеку? Какие у вас с ней были отношения? Ты так стремился её отыскать, а теперь, оказалось, что тебе нечего ей сказать. Ты чувствуешь, что произошло что-то неправильное. Ты в этом виноват? Что надо делать в таких случаях? В университете к этому не готовили.

- Что я должен сделать? – спрашиваешь ты. Чавкая, твой пузырь обтекает мясная стена. Сделать, чтобы… Что? Извиниться? Исправить? Ты вообще не понимаешь, что происходит.