Пространство окончательно стерлось, все звуки заменило густое шипение белого шума, рябь которого уже проступала перед глазами, как марево в конце июля. "Интересно, а марево он когда-нибудь видел?", - подумал Дядя Миха и решил, что это оно. Ниточка, за которую можно потянуть и немного распустить кокон, в котором сидит этот забавный человек. На секунду ему стало даже жаль его, централа, которому не дозволено находиться вне Купола как назло в самое красивое время суток - от заката до рассвета. "Неудивительно, что они все здесь презирают поэзию", - думал гробокопатель, обстреливая лейтенанта вопросами, - "разве может человек, ни разу не видавший звезд, почувствовать жажду говорить на языке души?". 

Андрей чувствовал себя отформатированной флеш-картой. Уйма времени, сил, слотов памяти, миллион функций, алгоритмов... абсолютно бесполезных. Да, он, как и все, родившиеся под Куполом, не видел звезд. И, если честно, никогда не понимал, зачем ему их видеть. Достаточно того, что он знает, что это - огромные шары плазмы, плавающие в космосе. И подлинная их картинка, закрепленная в его памяти, вряд ли что-то фундаментально изменит в его жизни. Все это лейтенант прекрасно понимал... Но отчего же тогда его с каждым бесцельным и бессмысленным вопросом Кота-Баюна окатывало такой тоской, таким одиночеством?.. Что в его исправно работавшей доселе картине мира треснуло? Откуда столько тоски? Откуда?.. 

Рябь и шум все усиливались. Дядя Миха пытался поднять в памяти законника хоть что-то оттуда, но все было тщетно. Пустые страницы. И все мимо и мимо... Отчаяние робко кольнуло его в затылок, но он проигнорировал это. Семь лет назад сел бы спокойно и принял бы пулю с достоинством. Но не теперь. Все, что угодно, только бы не отчаяться. Жрать стекло, сдирать швы, бить головой о стены, лечить мозги рыжим лейтенантам... только бы не отчаяться.   

 "Пора отпускать", - понял Миха и звонко щелкнул пальцами. Лейтенант вздрогнул всем телом, завалился набок и ошалело уставился на него, как будто увидел в первый раз. Несколько секунд он вглядывался в вертикальный зрачок, а потом вскочил, пошатнувшись и кинулся к сенсорной панели. 

Прочь отсюда. Куда угодно, хоть к черту на рога! Только бы подальше от непрерывного полилога чужих голосов в голове и этого выжидающего взгляда с немым упреком на глубине. Боль от удара кулаком по металлической стене отрезвила разум. Микроконтроллер мгновенно зарегистрировал агрессивное внешнее воздействие и заботливо впрыснул небольшую дозу обезболивающего в локтевую вену. Впрочем, Андрею от этого легче не стало ни на чуть. То, что болело по-настоящему и впервые нельзя было вылечить никакими анальгетиками. 

Болела душа. 

---

Когда будет следующая страница Автор точно сказать не может, ибо у него сессия. Самая настоящая, ага. Так что верим, надеемся, ждем.

Андрей уже трижды пожалел о том, что поделился своим смятением с новым напарником. Тот завел свою привычную шарманку: "отвлекись", "не зацикливайся", "все проще". Сейчас лейтенанту хотелось сосредоточиться, зациклиться и все усложнить так, чтобы даже голова разболелась. Это был тот же удар в стенку, только разумом. Мешев, раздраженно пропуская мимо ушей слова коллеги, пытался составить план действий. Как же не вовремя майор расщедрился на отгулы, как же не вовремя! Как никогда сейчас нужны были архивы и базы данных, до которых извне Центра Охраны Правопорядка добраться было невозможно. 

Сидя в машине, он хотел лишь одного - пусть все вокруг замолчит и просто даст ему подумать. Андрей поймал себя на неожиданно восхищающей и одновременно с тем пугающей мысли - ему до дрожи хотелось думать. Вот если бы удалось каким-то образом выключить все эти мерцающие рекламные щиты и заткнуть каждый чертов динамик, кричащий "ПОКУПАЙТЕ! НОВИНКИ! СКИДКИ! АКЦИИ! БОЛЬШЕ! ВЫ ЭТОГО ЗАСЛУЖИВАЕТЕ! НЕ ОТКАЗЫВАЙТЕ СЕБЕ..!". Он уже мечтал попасть домой, выключить все, что звучит, мигает и жужжит и, наконец, спокойно собрать паззл в картинку. 

Погнали третью главу.

Будет много киберпанка и внезапных поворотов. 

Пы.Сы. - И секас. Ага. Всамделишый. Сам в шоке. Ок, я свистну, когда начнется, расходимся, господа.