Free Gen: story 11/40→

Комикс абсолютно полностью без слов, потому должно быть небольшое вступление с предысторией:

Это была огромная, тысячамегаваттная любовь, которая загорелась во мне, когда я его увидела. Именно в тот день я перешла порог взросления и осознала себя свободным существом. Сейчас я понимаю, что никто не рассчитывал на меня в то время, я была просто собакой среди других собак. С нами занимались — одинаково со всеми, кто хотел учиться — спорт, книги, разнообразное питание, несложная посильная работа.

Но каждый знает, что для освобождения сознания недостаточно просто выполнять все инструкции. У каждого животного свой стимул к пробуждению — у кого-то конкуренция, у кого-то дело жизни, у кого-то (такое бывает крайне редко, но все же бывает) — страх смерти. Для меня это оказалась любовь.

Я ждала его приезда, как малыши ждут грузовичка с мороженым мясом. К сожалению это случалось гораздо реже. Я же чувствовала себя маленькой атомной станцией, способной осветить несколько кварталов, если не целый древний город. Во мне, зародившись однажды, копилась и зрела бесконечная энергия. Она грозила просто разорвать меня и мне пришлось признаться. Норд поддался моим порывам и привез меня в координационный центр. Я не хотела ничего слышать о трансформации. Я даже избавилась от ошейника-ретранслятора, озвучивавшего мои мысли. Да, так я не могла говорить, но никто не мог подслушать, что творится в моей голове. А творилась там настоящая буря. Я не понимала, что мной движет и не хотела знать, что это невозможно.

Я просто хотела быть рядом с ним. Конечно, он узнал меня. Меня трудно было принять за обычную собаку, а даже если бы он ошибся на этот счет, то слухи в тесном мирке координационного центра дошли бы до него слишком быстро. Он принял меня, а значит принял мою игру, это было единственное объяснение. Я поселилась в его доме и он заботился обо мне, как умел. Мне даже начало казаться, что он относится ко мне по-особому.

Иногда быть так близко от него было не только приятно, но и больно. Я млела, когда он, лежа на диване, рассеянно теребил мою шерсть, гладил нос и уши, или прижимал к себе слишком сильно, словно боялся потерять. Но где-то в животе рождалось совсем другое чувство, оно разливалось по мне, как эликсир бессмертия. Каждая клеточка жаждала чего-то неведомого и еще более совершенного, чем наша любовь. Я пробиралась к его кровати ночью и подолгу смотрела, как он спит. Мне было тяжело, но только это удерживало меня на месте. Если бы не он, я бы уже мчалась вслед за луной, перепахивая сугробы, пока этот зуд в теле не утих бы от изнеможения.

А потом все сломалось.

— Она ведет себя странно последнее время, — озабоченно высказал Дымок доктору. А сегодня я заметил у нее кровь.

— Ну, привет, что тут у нас? — Спросила огненно рыжая освобожденная, когда кот поднял меня на стол и наши лица оказались на одном уровне. Вместо ответа я протяжно лизнула своего "хозяина" в щеку и вывалила язык в радостной улыбке. Я не чувствовала себя больной.

Врач потрепала меня по шерсти, что-то ласково воркуя, но я не обращала на нее внимания. Дымок так редко брал меня с собой, что я просто наслаждалась его близостью и новыми впечатлениями. Ровно до того момента, пока врач не поймала мой хвост и не заглянула под него.

— Ага, да у нее просто гон. Впервые, наверное, у собак ездовых пород это часто случается ближе к году. А Ыша у нас, если правильно помню, из молодых да ранних?

— Ей одиннадцать месяцев, — настороженно ответил кот. — и что мне делать?

— Лучше бы не оставлять ее без присмотра в ближайшее время. Она конечно разумная, но гормоны ломают даже более зрелую психику, а проходить трансформацию она пока не хочет. Не уследишь — будете воспитывать щеночков.

— Но почему тогда она до сих пор не сбежала? — Удивился Дымок, смутно припоминая свою первую и последнюю весну в четвероногом облике.

— Ты говорил она странно себя ведет?

— Да, но она не пытается найти себе пару, она просто… — кажется до него дошло — она часами сидит у моей кровати, она вообще не выпускает меня из поля зрения и постоянно требует ласки.

— Видимо, она уже выбрала пару на эту весну.

— Но я же кот! К тому же уже прошедший трансформацию. Все знают, что трансформация лишает способности к размножению!

— Сердцу не прикажешь, — развела руками рыжая докторша.

Ошарашенный "хозяин", прицепил карабин к моему ошейнику и молча повел меня в флаер. А в моей голове была звенящая пустота. Что ж, даже если бы на мне в тот момент был ретранслятор, я бы, по крайней мере не умерла от стыда за свои мысли.

Кот, очевидно, не был так рад отсутствию возможности поговорить. Раньше на вопросы немногочисленных знакомых он только отшучивался, что мы понимаем друг-друга без слов. Мне это грело душу, но в этот день он раздраженно опустил флаер возле дома, молча открыл дверь и тут же сел за терминал, углубившись в сеть.

Почтовый дрон принес коробку через какие-то двадцать минут. Как я и опасалась, это оказался ошейник-ретранслятор — устройство, предназначенное превращать мысли в речь. После недолгой борьбы, я все же позволила одеть его на себя.

— Сними! — тут же озвучил автомат. Голос был явно не мой, но исправно возмущенный.

— Ну нет, — ответил кот, — теперь ты будешь носить эту штуку и мы, наконец, поговорим.

Меня эта перспектива пугала.

— Сними, мне страшно! — перевел ошейник.

— Итак, начнем с малого, — Дым присел рядом, не давая стряхнуть и без того надежно застегнутый ремень, — что тебе от меня нужно?

Шерсть на холке поднялась дыбом, я оскалилась, но переводчик несмотря ни на что надежно оценил ранжирование эмоций и, после небольшой паузы, сопровождавшейся шипением, выдал всего одну фразу.

—Я люблю тебя.

— Окей, — протянул кот, — но спрашивал я не об этом. Чего ты хочешь?

— Сними ошейник.

— Чего ты хочешь от меня, Ыша, зачем ты здесь?

Ворох картинок в моей голове —- прогулки по окрестным лугам, фрисби на пляже, вечерние фильмы, которые мы смотрели лежа на диване бок о бок, ночные бдения в ожидании отлетов и прилетов, снова сложились всего в одну фразу.

— Я хочу быть с тобой.

— Зачем?

Снова ворох ассоциаций, и я внутренне сжалась от необходимости их озвучить. Озвучить — значит навсегда разрушить нашу уютную, сложившуюся жизнь. Так, мне тогда казалось.

— Я хочу быть с тобой, — вынес решение ретранслятор.

— Похоже эта штука сломана, — озадачился кот.

— Ура! Сними! — немедленно отозвался динамик.

— Почему ты не хочешь говорить?

— Мне придется говорить все свои мысли, а ты будешь молчать, это не честно.

Похоже, эта тирада разрушила сомнения в исправности ошейника, потому что кот молча ухмыльнулся, хлопнул меня по боку и ушел за терминал.

—Нечестно, нечестно, нечестно, сними, — продолжил нудить динамик.

Я начала понимать, как управляться с этой штукой.

— Нечестно втихую пробираться в мой дом, рассчитывая, что я не знаю, кто ты такая, — парировал кот когда ему надоело выслушивать одну и ту же фразу на репите.

— Сними, сними, сними, — продолжал выть ретранслятор, с абсолютно машинными интонациями.

— Нет, — отрезал Дымок, — учись общаться со мной, если хочешь здесь оставаться. Хочешь снять — уходи.

— Это шантаж!

Кот продержался почти сутки. Не обращал внимания, затыкал уши плеером, уходил, демонстративно хлопнув дверью. Но это не помогло.

Все время, пока я не спала ошейник излучал лишь словесное возмущение, изредка перемежая тирады просьбами снять ошейник, дать еды, сходить на прогулку и признаниями в любви. К вечеру второго дня Дымок сдался и вспылил.

— Я думаю, тебе лучше вернуться к брату, — зло процедил он, отчаявшись отвлечься на музыку и впечатывая когти в обивку дивана. — Пусть он с твоими причудами и их последствиями разбирается, если хочет, мне такие "питомцы" не нужны.