Аэрон: Вот, так понятнее, спасибо.  Но тогда дальше, вы говорили про батарею.  Что если она была заряжена не полностью?  Вернее, почти совсем не заряжена. Тогда убийца пировал с ними всеми, и, дождавшись, пока она иссякнет, пристрелил хозяина.  Это должно решить проблему выключившегося света.  

Матэс: Хорошая мысль.  Я, кстати, добавлю, что стрелять было не очень-то и нужно – можно было ударить арбалетным болтом, чтобы сделать вид, что стреляли из окна.  Очень выгодно убийце. 

Изель: Если человек бьёт ножом, у него на руках и одежде остаётся кровь, к слову. 

Матэс: …что совсем не мешает, если он бросается оказывать, цитирую, то ли первую, то ли последнюю помощь убитому. 

Изель: Мне, кстати, бросилось в глаза ещё и то, что вы в рассказе упомянули, что кто-то просто сказал всем остальным, что свет не включается выключателем-то.  Это обязательно должно быть правдой?  Он не мог сделать вид, что выключатель не работает, если он и есть убийца, например?  

Рузен: Давно хочу, вы много чего напредлагали!  Давайте по порядку, что ж.  Начался ваш штурм с предположения, что батарея разряжена почти полностью, и садится окончательно во время праздника.  Это, к сожалению, не так – батарея не была разряжена и могла работать ещё долгое время, и это факт.  Дальше вы упомянули, что убийца мог не стрелять, а бить болтом, но вот это мне опровергать не нужно – само по себе оно не объясняет, как произошло убийство.  После этого же вы предположили, что человек с выключателем мог лгать.  Я попробую сказать следующий факт: человек, который говорил про выключатель, и человек, который доставил болт в грудь хозяина дома – разные люди. 

Аэрон: Будет очень просто, если окажется, что у него есть сообщник.  

Матэс: Нам, если что, в начале сказали, что они не были знакомы. 

Аэрон: А познакомиться и договориться уже во время праздника они разве не могли?  

Матэс: Это уже не ко мне.  Ведущий, подскажете?  

Рузен: Конечно.  Убийца и человек, который говорил тогда, что выключатель не работает, не сообщники, это факт.  

Аэрон: Понял.  Тогда дальше, там, помню, были ещё предположения у товарищей.  

Рузен: Вы смогли придумать, как избавиться от основной проблемы ловушки – предложили убийце выйти вместе с пятёркой и незаметно убрать её.  Значит, я вынужден сообщать новые факты, чтобы защититься! Хорошо – провод был перерезан рукой человека, вернее, предметом, который находится в руке человека.  

Матэс: Крайне важный факт. 

Рузен: Возможно.  И последнее – с животным.  Забавная идея, но нет, в преступлении из живых существ были задействованы только люди.  

Найя: Всё развалили. 

Рузен: Точно.  Но, уверен, это не конец, и вы придумаете что-то ещё?  

Матэс: Уже, на самом деле.  Что если всё то, что вы говорили о проводе – это слова убийцы?  Точно помню, что вы не говорили, что это факт, так что я уже тогда подумал об этом.  Не мог ли он просто убедить всех, что этот провод отвечает за столовую, в то время как на деле он был пустышкой?  Настоящий провод всё это время был в другом месте, а этот перерезали заранее, ещё до начала праздника.  

Рузен: Нет, потому что всё то, что я говорил о пути провода, и то, для чего он нужен, это факт.  

Матэс: Понятно. Ну… 

Найя: Раз все старые предложения опровергнуты, давайте искать совсем новые?  У меня одно есть – не может ли быть так, что хозяин просто убил себя этим болтом?  Пристрелить себя из арбалета нельзя, но вот достать болт и в себя воткнуть – очень даже.  

Айстлин: Если это серийное убийство, то начало у него, повторюсь тут, так себе.  

Найя: Всегда может быть больше одного убийцы!  Да и самоубийцы тоже...  

Матэс (улыбаясь зловеще): И даже если не клеится, это не повод не предполагать, на самом деле!  Каждый раз, когда мы озвучиваем идею, ведущий вынужден выдавать нам новые данные, чтобы её блокировать.  

Аэрон: Он мог, кстати, не убивать себя, а просто ранить и притвориться мёртвым.  

Матэс: Даже если так, мы этого не узнаем, так как смерти он обещал фактом не подтверждать.  

Найя: Тогда ему придётся опровергнуть эти предположения, не подтверждая смерти, только и всего!  Кажется, это даже лучше.  

Рузен: Хм.  Хорошо, пусть так: болт был доставлен в грудь хозяина дома не им самим.  Что же до фальсификации, то неважно, жив он или нет, до тех пор, пока вы не объясните, что происходило со светом и болтом, я прав?  

Аэрон: Так, а почему?  

Рузен (довольно улыбаясь): Наша цель – ну, вернее, ваша цель – доказать, что убийство можно было совершить без помощи одиннадцатого человека.  Нет разницы, фальшивый в груди болт или настоящий, глубоко он сидит или неглубоко, в жизненно важных органах или жизненно бесполезных, факт остаётся фактом – пока вы не показали, как один из десяти мог его туда отправить, мы считаем, что это сделал одиннадцатый. 

Аэрон: …плохо!

Рузен (всё ещё довольно улыбаясь): А то.  

Изель: Вот о чём думаю я.  Мы знаем, что убийца не мог резать провод на улице, находясь внутри комнаты, но он находится там, и мы знаем, что это не самоубийство.  Значит, убийца никак не мог этого сделать.  Значит, это одиннадцатый человек… 

Матэс: Неверо…

Изель: Дослушайте.  Этот одиннадцатый человек здесь не присутствует.  Убитый ещё до встречи попросил этого одиннадцатого поместить в грудь болт ему в то место, где он его не убьёт, и сохранял это в тайне, а потом притворился мёртвым.  Тогда получится, что это одиннадцатый человек, но на деле их десять.  Да, сейчас звучит глупо, но наверняка это можно как-то улучшить, оставив идею – что помог человек одиннадцатый заранее, и что его сейчас нет на территории.  

Рузен: Оригинально, но, увы, нет.  На начало празднования хозяин был здоров, и болта в нём точно не было, факт.  Ещё идеи? 

Матэс: Да, есть.  Если нельзя стрелять по проводу, у нас остаётся ещё лампочка.  Можно её незаметно разбить или выкрутить? 

Рузен (до сих пор довольно улыбаясь): Настолько же незаметно, как выстрелить из окна из арбалета.  То есть – нет, и это факт.  

Матэс: И нигде больше до провода не добраться?  В коридоре, например?  Один из героев был там. 

Рузен: Как я уже говорил, нет, провод в коридоре не показывается.  А ещё, как только провод починили на следующее утро, свет тут же загорелся.  И даже скажу ещё, что человек в коридоре ничего не резал.