Шарлотта — ещё одна жертва гиперболизации. Если Конрад теперь вынужден слышать вообще все секреты в округе, потому что его прототип вечно всех подслушивал абсолютно случайно, то Чарли, прототип которой просто был очень сильной девицей, может отхреначить противника двухсотфунтовым столом и не запыхаться.

Зочем? По закону прикольности, конечно же.

Имя Ханса, который тут пока что типа тумбочки — прямой оммаж на Джонни из "Механического человека в прериях", мальчика-горбуна и, по совместительству, гениального изобретателя. Johan(s) — John.

При этом биографию Джонни я отдала Конраду, потому что мне было весело совмещать две несовместимые биографии. Так у меня получились мертвая мама-прачка и отец-солдат без ноги, который женился во второй раз и доизобретался до того, что подорвался на баллоне с газом.

Скувы они по случайности, просто понравилось древнескандинавское имя, а Скуфьин ещё не отжёг на двачах, так что ненужных ассоциаций не было.

Райна и Моутвин тоже просто Райна и Моутвин, без смысла.

А это сцена прямиком из первого драфта, когда ещё никакой литературой и не пахло.