←18/171→

Твое пробуждение трудно назвать приятным – ноющая боль, грязный снег, лужа вина. Самое неприятное в подобных ситуациях даже не боль – а чувство нарушенности. Кто-то воспользовался твоей слабостью, чтобы удовлетворить свои потребности – в деньгах, в агрессии, в социальной неустроенности – неважно. Важно, что тобой воспользовались. Вспомнив свой зарок не плакать, ты начинаешь собирать себя с земли. Ты не чувствуешь пальцев рук и ног – неизвестно, сколько ты пролежал без шубы на снегу. Кое-как восстановив координацию, ты обнаруживаешь, что помимо очевидных потерь проебал телефон и деньги. Это то, что ты получаешь, за то, что слабак – отчитывает тебя голос в голове. Ты соглашаешься – и шатающейся походкой возвращаешься к походу. Похоже, придется приходить к другу как побитая собака. Ты жалок. Мысль о приходе в гости будит воспоминания – по крайней мере, ты пытаешься на них сосредоточиться, чтобы не зацикливаться на боли. Воспоминания о простых временах – когда вы с мальчишками в десять лет прыгали с гаражей. Эта детская забава, санкционированная обществом, считающим, что мальчикам допустимо подвергать свою жизнь опасности ради игры, кончилась неожиданно грубо и жестоко. Вы бегали по крышам группой детей в пять и, как водится, зарабатывали очки престижа, меряясь удалью и рискованностью акробатических трюков. Ты со всеми общался скорее за компанию – у тебя не было друзей до этого момента, но эти дети брали замкнутого аутиста вроде тебя в свою тусовочку, за что был им благодарен. Прыгать ты боялся, поэтому подвергался насмешкам. В какой-то момент неформальный лидер группы, самый бойкий и здоровый среди вас, как и ты, сын военного, с которым ты тусил больше всего, решил показать тебе, «как надо». Кеды скользнули по холодному металлу, и получилось как не надо – раздался хруст, сдержанный стон, и стало тихо. Ты стоял, парализованный первым в своей жизни зрелищем сломанного человека – он лежал на снегу, не двигаясь, падал легкий снежок, присыпая замершее тело – твой взгляд был прикован к нему, что-то в мозгу кричало тебе, что так люди лежать не должны. Парализованный этой картиной, ты не заметил, что вы остались вдвоем – лучшие друзья, пацаны, братушки моментально испарились. Ты не знал, что делать, и так и стоял, раздались крики каких-то взрослых, прибежали какие-то тетки, стали укрывать лежащего одеялом, приехала скорая – все, что было дальше, ты помнишь, как в тумане. Дальше вы помогали его семье, ваши отцы оказались сослуживцами, вы часто навещали больного, и вы играли вместе. С тех пор у тебя появился настоящий друг.