Главной чертой подобных заведений является даже не столько атмосфера, сколько разговоры и слухи, блуждающие от стола к столу. Здесь не место для тайных встреч и секретных переговоров. Каждый приходящий сюда либо раскрывал свои помыслы хорошему собутыльнику, либо молча садился за барную стойку и топил свои тайны в водке. Как показывал опыт, первый способ времяпровождения был гораздо лучше. К нему приходили все, кто хоть какое-то количество раз бывал в этом баре и наблюдал за местными обитателями. Мало кто обсуждал личные проблемы и дела насущные, почти все разговоры шли о последних новостях, об обстановке на «рабочих местах», о философии жизни… о чем угодно, но не о личной жизни. Словом, место это напоминало дом для одной огромной семьи, в которой просто не принято грузить друг друга.

У Киры радовалась душа каждый раз, когда они с Дядей Михой приходили сюда после ходки, чтобы сбыть добычу или же в поисках информации для новой ходки. А иногда и просто так.

Но сейчас стрелка часов переползла на цифру два, а тело все настойчивее намекало на то, что отдых – штука важная.

Но все же и здесь находилось кое-что, что напрягало девушку.А именно скупщик. Вообще-то ей не нравились всевозможные торгаши, старающиеся нажиться на них. У местного скупщика – Карвера, это получалось отменно. Дядя Миха в свое время обстоятельно объяснил Кире почему такая шняга происходит. Мол, у них есть связи, авторитет, перекупщики, своя сеть, целый черный рынок… за все эти нюансы необходимо заплатить процент прибыли. Вот такая лесенка. Лесенка, которая обдирала копателей на целых 50% возможной выручки.

Скупщик был благожелательного вида дядькой с протезированной правой ногой, которую, по слухам, ему оттяпала медведица, еще в  те времена, когда он был простым охотником. Предприимчивость и знание азов контрабандистского дела не дали ему пропасть. И вот он прижился здесь.

С Кирой они познакомились пять лет назад, когда она была еще ребенком. С тех пор к ней закрепилось наигранно-умилительное отношение, какое обычно взрослые выказывают к детям, чем страшно раздражают последних. Впрочем, девушку в этом человеке раздражало абсолютно все.

Ожидание – штука странная. Иногда оно смахивает на бездействие, а иногда на бурную деятельность. Об этом ничего нельзя знать наверняка. Но кое-что все же известно – время идет по-особенному, если в твою кровь закрался градус алкоголя. Но тут может поджидать облом в виде авторитетного «нельзя» от Дяди Михи. И плевать ему сколько там кому лет, у него свои законы, и эти законы говорят, что на сегодня одной кружки пива Кире хватит.

Отдав ясные указания бармену, он скрывается за шторкой, за которой находятся «мягкие ткани» бара – несколько комнат, склад, отдельное помещение для оценки и хранения трофеев, кухня и вход в подвал, где спрятался лазарет. Местные старожилы даже песенку про этот бар придумали на мотив «Дом, который построил Джек». Начинается с «Вот Город, в котором построили бар», а заканчивается на «Вот полудохлый копатель, который в лазарете хранится, который в подвале, куда надо спуститься, лестница в который за шторкой ютится, которая за барной стойкой струится, за которой все время бармен суетится, который пристроил официанткой сестрицу, которая возле посетителей любит крутиться, которые ходят сюда чтоб напиться, потому что это единственное место, где можно забыться, в Городе, в котором построили бар».

Надо ли добавлять, что этот стих стал местным фольклором и сейчас его длина превышает тридцать строк, а те, кто знают его целиком наизусть получают бесплатный стакан выпивки за счет заведения?

Некоторые разговоры любят свежий воздух, на что вскользь намекнул Дядя Миха с привычной полуулыбкой, глядя на Киру сверху вниз и сверкая веселым садизмом в глазах.

Хотя воздух Города назвать свежим язык повернется разве что у того, кто живет в его центре. Там в домах установлены очистители, а на улицах расположены вышки с фильтрами для поддержания микроклимата. Здесь же, на внешнем кольце, ни о чем подобном и не мечтали.

Холодный воздух улицы приятно бодрит вышедших из бара копателей, пробирается в легкие, слабый ветер гладит лицо… Кира набирает полную грудь воздуха, явно наслаждаясь сыростью, запахом стали, мокрого асфальта и мотоциклетных выхлопов. Дядя Миха этого не понимает. Тем не менее, внешнее кольцо – их дом, здесь они жили, живут и, если повезет, умрут тоже здесь, а не в тюремной камере или на очередной ходке, словив пулю в спину.

Байк ждет на своем месте, за углом, среди еще пары мотоциклов и старых машин, которые, кажется, там вообще всегда стоят. Как всегда вышедших встречает взор пьянчуги или наркомана, привалившегося к стене здания или просто развалившегося на траве, как бы напоминая в какой мир они вышли.