Ypsilon Профиль Публикации Комментарии Подписки
↓ Скайрим 2019. Под модами и акварелью. – Выпуск №236: Взвешенное решение
Вот зачитайте выписки из "Русской Правды":
"Если придет на двор (то есть в суд) человек в крови или в синяках, то свидетелей ему не искать, а обидчик пусть платит продажи - три гривны".
Отметим, что гривна не равнялась нашему гривеннику, и этот мордобой не оценивался в тридцать копеек, не то все ходили бы с распухшей мордой. Гривна - это был кусок серебра около одной трети фунта.
"Если кто ударит кого батогом" либо чашей, либо рогом, либо тыльной стороной меча, то двенадцать гривен продажи, а если обиженный, не стерпев того, ударит мечом, то вины в том нет".
Штраф этот опять-таки шел в пользу князя, хотя били и не его.
Однако кое на чем мог подзаработать и пострадавший.
"Если кто поранит другому руку, и рука отпадет или отсохнет, или поранит ногу, глаз или нос, то платит виру-двадцать гривен, а потерпевшему-десять гривен".
На этом мелком деле князь имел в два раза больше, чем потерпевший, что нельзя назвать полной справедливостью.
Но были дела, на которых князь терпел явные убытки:
- "Кто отрубит другому какой-либо палец - три гривны продажи, а потерпевшему - десять гривен".
Интересно, что и за палец и за целую руку потерпевший получал одинаково по десять гривен, а князь на пальцах терял почему-то больше, чем в семь раз.
Однако не будем разбираться в этих психологических тонкостях. Деды небось туго знали, чего делали.
Но вот поразительно: цены за убийство в общем счете почти не превышали цен за драки и моральные оскорбления.
Вот извольте, прейскурант за убийства. Извиняемся, конечно, за отступление, но уж очень у них интересно и наглядно получается.
Делаем выписки из той же "Русской Правды", записанной в "Новгородской летописи":
"Если убьют купчину немца в Новгороде, то за голову десять гривен".
Столь унизительно низкая цена за голову иностранного специалиста в дальнейшем, правда, была доведена до сорока гривен, и убийство интуристов, видимо, стало не всем по карману и не всем доступно, но все же цена была немного больше, чем удар чашей или рогом по отечественной морде.
"Если кто убьет княжого конюха, повара или подъездного - сорок гривен за голову".
"Если кто убьет княжого тиуна (приказчика, судью, дворецкого) - двенадцать гривен".
Судя по данным ценам, интеллигенция мало ценилась в те времена. Конюхи и повара стоили несколько дороже.
Но все эти цены, можно сказать, были до некоторой степени приличны и не слишком уж роняли человеческое звание и достоинство и стоимость человеческой жизни.
Однако же были цены просто из рук вон плохие:
"Если убьют рабочего - пять гривен.
Если убьют смерда (крестьянина) - пять гривен.
За холопа - пять гривен.
За рабу - шесть гривен".
Иной раз, правда, цены за "простых людей" повышались:
"Кто убьет ремесленника или ремесленницу - двенадцать гривен".
Закон не был чужд и гуманных соображений:
"Кто убьет кормильца (дядьку) - двенадцать гривен".
Кражи и ограбления также оплачивались всевозможными денежными штрафами.
Причем эти штрафы не превышали двенадцати гривен. И только конокрадство и поджог карались знаменитым наказанием "потоком и разграблением". То есть обвиняемого изгоняли из дома и "всем миром" разграбляли его имущество.
"Если придет на двор (то есть в суд) человек в крови или в синяках, то свидетелей ему не искать, а обидчик пусть платит продажи - три гривны".
Отметим, что гривна не равнялась нашему гривеннику, и этот мордобой не оценивался в тридцать копеек, не то все ходили бы с распухшей мордой. Гривна - это был кусок серебра около одной трети фунта.
"Если кто ударит кого батогом" либо чашей, либо рогом, либо тыльной стороной меча, то двенадцать гривен продажи, а если обиженный, не стерпев того, ударит мечом, то вины в том нет".
Штраф этот опять-таки шел в пользу князя, хотя били и не его.
Однако кое на чем мог подзаработать и пострадавший.
"Если кто поранит другому руку, и рука отпадет или отсохнет, или поранит ногу, глаз или нос, то платит виру-двадцать гривен, а потерпевшему-десять гривен".
На этом мелком деле князь имел в два раза больше, чем потерпевший, что нельзя назвать полной справедливостью.
Но были дела, на которых князь терпел явные убытки:
- "Кто отрубит другому какой-либо палец - три гривны продажи, а потерпевшему - десять гривен".
Интересно, что и за палец и за целую руку потерпевший получал одинаково по десять гривен, а князь на пальцах терял почему-то больше, чем в семь раз.
Однако не будем разбираться в этих психологических тонкостях. Деды небось туго знали, чего делали.
Но вот поразительно: цены за убийство в общем счете почти не превышали цен за драки и моральные оскорбления.
Вот извольте, прейскурант за убийства. Извиняемся, конечно, за отступление, но уж очень у них интересно и наглядно получается.
Делаем выписки из той же "Русской Правды", записанной в "Новгородской летописи":
"Если убьют купчину немца в Новгороде, то за голову десять гривен".
Столь унизительно низкая цена за голову иностранного специалиста в дальнейшем, правда, была доведена до сорока гривен, и убийство интуристов, видимо, стало не всем по карману и не всем доступно, но все же цена была немного больше, чем удар чашей или рогом по отечественной морде.
"Если кто убьет княжого конюха, повара или подъездного - сорок гривен за голову".
"Если кто убьет княжого тиуна (приказчика, судью, дворецкого) - двенадцать гривен".
Судя по данным ценам, интеллигенция мало ценилась в те времена. Конюхи и повара стоили несколько дороже.
Но все эти цены, можно сказать, были до некоторой степени приличны и не слишком уж роняли человеческое звание и достоинство и стоимость человеческой жизни.
Однако же были цены просто из рук вон плохие:
"Если убьют рабочего - пять гривен.
Если убьют смерда (крестьянина) - пять гривен.
За холопа - пять гривен.
За рабу - шесть гривен".
Иной раз, правда, цены за "простых людей" повышались:
"Кто убьет ремесленника или ремесленницу - двенадцать гривен".
Закон не был чужд и гуманных соображений:
"Кто убьет кормильца (дядьку) - двенадцать гривен".
Кражи и ограбления также оплачивались всевозможными денежными штрафами.
Причем эти штрафы не превышали двенадцати гривен. И только конокрадство и поджог карались знаменитым наказанием "потоком и разграблением". То есть обвиняемого изгоняли из дома и "всем миром" разграбляли его имущество.